Русская любовь. Секс по-русски

Она успела надеть на себя халат. «Проходи. Скоро придет мой муж, и давай без церемоний: раздевайся и ложись». Ну, я не попросил ее дважды повториться и сделал то, что она просила. Конечно, я был страшно удивлен скоростью происходящего. Со мной такого никогда еще не было. Ну, думаю, раз так, то начнем. Не тут-то было. Я хотел тихо, ласково и со всем пиететом начать действо. Вдруг я встретил страшное сопротивление.

О женщины, кто вы, как вас понять? Она стала брыкаться, кусаться, отшвыривать меня прочь. Короче говоря, бешено сопротивляться. А я к этому не привык. Раз позвала, заманила, то будь добра — давай. «Давай», — говорил я, и зря говорил. Я добивался своего. Мой член просто истекал и сгорал от возбуждения. Через полчаса я почувствовал, что изнемогаю и уже ничего не хочу Я просто был измучен. И вот, когда у меня от страсти ничего и не осталось, хотя и ничего не произошло, оргазма не было, я просто был опустошен, она сказала: «Ну, давай же, давай, начинай. Я тебя хочу». Черт возьми — зазывай к себе кого-нибудь другого. Я моментально оделся и вышел, хлопнув дверью так, что, наверно, она слетела с петель. Вот такая история случилась со мной на моей любимой улице 55 лет назад. Что это была за выходка и зачем, я никогда не пойму. Но я не судья, а женщины бывают разные.

Глава IX Имеет ли секс пределы?

Недавно в самую глубокую океанскую впадину на одиннадцатикилометровую глубину в батискафе погрузился знаменитый кинорежиссер Кэмерон. Вы можете представить себе то невероятнейшее давление, которое испытывал один квадратный сантиметр аппарата, насколько я помню, восемь тонн. И что вы думаете, испытание прошло успешно. Наш герой поднялся на поверхность. А вот бывает так, что человек, погрузившийся в глубины Секса, живым на поверхность не появляется, он гибнет. А если он остается живым, считайте, что ему крупно повезло. Вот я и хочу рассказать, что произошло лично со мной, но не в те времена, которые я описал перед этим. Случилось это в 1979 году, когда я был давным-давно женат и находился в эмиграции в Америке. Мы с женой жили и работали у дочери Льва Толстого, Александры Львовны Толстой, в организованном ею старческого доме для уцелевших белогвардейцев. Совершенно случайно мы познакомились с одной женщиной. Ее звали Нина.

Пути жизни ее были очень сложные. Родилась в России, попала с родителями в Китай, в Харбин. Оттуда семья перебралась в Пуэрто-Рико, где она познакомилась с одним мужчиной, тоже выходцем из России. Звали его Анатолий. Сейчас его уже нет на свете, и поэтому я могу открыто писать о нем. К тому времени, когда моя семья познакомилась с Ниной, у нее было трое детей. Старшему было где-то четырнадцать лет, дочке — двенадцать лет, а младшему сыну — где-то десять лет. Нина слышала, что я владею реабилитационным массажем, если дело касается восстановления утраченной мускулатуры.

Дело в том, что ее старший сын Шурик родился с очень сильно деформированной ступней. Ему ее отрезали.

Хирурги сделали ошибку. Нужно было отрезать ногу намного выше, чем они это сделали. В этом случае можно было сделать крепко сидящий протез. В результате этой ошибки большая и малая берцовые кости стали изгибаться, получилась кривая нога, и мышцы на месте ампутации были крайне слабыми. Кости ниже колена буквально прорывали мышечный слой культи, причиняя неимоверную боль, и раны постоянно кровоточили. Я взялся за лечение мальчика и со временем восстановил, как бы нарастил мышечный слой. Шура мог теперь безболезненно использовать протез и даже стал бегать и играть в футбол. Нина была несказанно счастлива, Шурик тоже. Лечение заняло очень много времени, и Нина пропадала у нас длительное время.

Когда лечение было закончено, Нина пригласила меня с сыном и женой к себе в гости. Мы приехали к ней в какой-то район под Нью-Йорком. Нина славно подготовилась, и нас ждал прекрасный стол. Мы сели и приготовились кушать. Внезапно на лестнице, ведущей вниз со второго этажа, появился мужчина лет сорока пяти. Меня крайне поразило его несимпатичное лицо. Мало того, что он был некрасив, этот пуэрториканский или колумбийский гражданин вел себя довольно недружелюбно по отношению к нам.

Я подумал, что должно быть наоборот. Я же очень помог его сыну. Его звали Анатолий. Мы познакомились, и все сели за стол. После обеда Анатолий сказал мне: «Пойдем, посмотрим участок около дома. Хочу показать тебе, как мы живем». Мы вышли, осмотрели небольшой участок, а затем пошли в сарай, где он держал кур и кроликов. Когда мы вошли внутрь, Анатолий вытащил огромный современный 29-тизарядный кольт и, ничего не сказав мне, стал стрелять в стену гаража. Доски разлетались в щепы. Отстрелявшись, он засунул пистолет за пояс и сказал: «Пойдем, Фердинанд, продолжим обед. Посидим, выпьем, поговорим».