Русская монетная система

Мелкие платежи. Для времени от середины XII до XIV вв. ни в многочисленных кладах слитков, ни вне их какие бы то ни было монеты на Руси не известны. Место металлических малых платежных единиц во внутреннем обращении ограниченно, и только до известной меры могли занять некоторые виды наиболее единообразных по своей природе товаров, как это хорошо известно в отношении шкурок пушного зверя. В областях охотничьего промысла ими выплачивались подати и различные поборы — {главным образом белкой).

Изучение денежного обращения безмонетногоериода представляет особые трудности. В памятниках письменности этого времени сохраняется терминология, сложившаяся ранее на основе обращения и смены различных иноземных монет, и наблюдается развитие гривенно-кунной системы в сторону обособления местных особенностей счета. Происходило увеличение количества гривен кун в гривне серебра — по крайней мереместами. Появляются и новые платежные понятия, например мортки. Прекратившие свое физическое существование малые платежные единицы прошлого упоминаются по-прежнему, как будто они стали арифметическими величинами, своего рода платежными коэффициентами. В отношении одного из видов реальных платежных ценностей — пушнины — это известно совершенно достоверно и засвидетельствовано документами (правда, несколько более поздними): платеж, выраженный в рублях, фактически производился шкурками белки, почему и указывалось иногда их количество, приравнивавшееся к рублю. Но куны, резаны и другие платежные единицы XII–XIII вв. все еще остаются для нас загадкой. Как и прежде, куны не перестают быть деньгами, но они не монеты, сделанные из металла.

Учение о «кожаных деньгах», которое смелоодставляло под платежные термины любых древних летописей и актов защищаемые им лоскуты меха и кожи, в применении к этому трудному периоду долго выглядело наиболее убедительным [1]. Когда за несколько лет до начала чеканки собственной монеты в Новгороде летопись сообщает, что в 1410 г. новгородцы «начашаторговать промежисебе лобцигроши литовскими и артугынемецкими, а куны отложиша», как не сравнить это с воспоминаниями Г. де Ланнуа о его пребывании зимой 1412–1413 гг. в Новгороде, где, по его словам, мелкими деньгами служили «головы» белок и куниц? (Небольшой хронологической неувязке придавать значение не приходится: мемуарист мог отобразить то, что ему рассказывали о сравнительно недавнем прошлом Новгорода).

Рис. 41. Раковины каури. Из раскопок в Псковской области. Бескурганный могильник XI–XII вв. близ дер. Осминенка Печерского района.

[1] Сами сторонники теории кожаных денег на такое ограничительное применение их теории не согласны, они настаивают на древнем, исконном характере «кредитного» обращения Древней Руси.

Сообщения разных летописей о начале обращения монеты в Новгороде и в Пскове не говорят о том, что вместе с кунами были «отложены» и векши (или белки). Последние, действительно, и позже служили платежным средством. Монетами были заменены куны. В то же время эти сообщения и некоторые другие документы позволяют до какой-то меры уравнять между собою куну и мортку. В одном случае после упоминания куны имеется разъяснение «еже есть морд куней», «еще есть мордки куные», в другом — «оставиша торговати кунами мордьками куньими»; а о псковичах в аналогичном случае сообщается, что, заведя серебряные деньги, — они «мортки оставиша».

Следует еще отметить, что многочисленные сообщения летописей XII–XIII вв. о рыночных ценах и различных платежах постоянно упоминают в неразрывном единении слиточное серебро и малые единицы — куны и векши (белки), присоединяя иногда и мордки, но не содержат никаких намеков на сколько-нибудь условный характер ценности малых единиц. Даже в тех случаях, когда из-за неурожая или по другим причинам цены катастрофически возрастали, это единство платежной системы заметным образом не нарушается — так, как можно было бы ожидать при наличии в ней знаков денег, не имевших никакой внутренней стоимости.

Обогатившие нашу науку замечательными открытиями планомерные и грандиозные по масштабам раскопки последних лет в Новгороде, который всегда считался главнейшим центром «кожаного» обращения, обнаружили больше ста тысяч превосходно сохранившихся изделий из кожи — целых, частей и обрезков, но не дали решительно ничего хотя бы сколько-нибудь напоминающего кожаные деньги в любом из их предполагаемых видов. А ведь считается, что кожаные деньги составляли платежные знаки самого низкого достоинства. Таковы же итоги раскопок, ведущихся в Пскове, Старой Ладоге и на Белоозере. Уже только это побуждает обратить особое внимание на изучение всех особенностей товарно-денежного обращения и реального денежного хозяйства Древней Руси XII–XIV вв. в части малых платежных единиц