Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд)

Японский славист Е. Накамура исследовал историю старообрядческих групп в Манчжурии и Японии. По его сведениям, первыми староверами, побывавшими в Японии, были уральские казаки во главе с Г. Т. Хохловым, впечатления которого описаны в известном дневнике, опубликованном В. Г. Короленко и сравнительно недавно переведенном на французский язык.[1064] Не доходя до Шанхая, при впадении в море одной из китайских больших рек Янцы, они увидели бело-вспененные морские воды и решили, что где-то поблизости находится и Беловодье. Однако их ждало разочарование.

В 1914 г. в Японию переселились русские выходцы из Владивостока. Они узнали, что под Хакодате есть округ, который называется «Белый свет». Запрос русскому консулу Траутшольду остался без ответа. Е. Накамура считает, что «Белый свет» — вариант легенды о Беловодье. А. П. Васильев, глава этой группы, призывал своих соотечественников-староверов приехать в Японию. К 1925 г. в этом округе проживало 4 старообрядческих семьи. Кроме чистой речки, каменной соли, ничего «белого» и тем более Беловодья здесь не оказалось. В конце концов часть переселенцев оказалась в Бразилии и позже в штате Орегон, о котором уже упоминалось. Этих переселенцев вдохновляла не Беловодская легенда, а стремление избежать превратностей Гражданской войны и позже коллективизации и репрессий. К 1930-м гг. поселения староверов в Японии исчезли. Такова же была судьба манчжурской группы староверов (преимущественно так называемых «часовенных»): здесь, как и в Японии, оказалось мало земли для ведения традиционного экстенсивного земледелия и скотоводства. Кроме того, в конце 1920-х — начале 1930-х годов разразилась общая депрессия и стала нарастать безработица.

И, наконец, отметим одно чрезвычайно характерное социально-психологическое обстоятельство: беспоповцы, обходясь наставниками, продолжали помнить и о своей церкви с ее нормальной иерархией. Одно из наиболее убедительных свидетельств этого — наличие, согласно с Беловодской легендой, в самом Беловодье патриарха, епископов и священников. Все они мыслили себя продолжателями древнейших восточно-православных традиций. Это иерархи и священники «сирского» и «антиохийского» поставления — традиции, идущей от проповеди апостола Фомы на восточных территориях Византии, в Индии и других азиатских странах. Так, в «Путешественнике» первой редакции говорится о том, что в Беловодье «179 церквей, имеют патриарха православного, антиохийского поставления, и четыре митрополита. А российских (имеется в виду — старообрядческих. — К. Ч.) до сорока церквей, тоже имеют митрополита и епископов асирского поставления». Во второй редакции варьируется: «Асиряне от папы римского гонимы были, из своей земле отлучились 500 лет, а приискивали места два старца. Церквей святей христианских асирианских до 100. И патриарх Антиохийских и 4 митрополит и все особы духовны существуют неизменно и нерушимо сохраняют, а российских 40 церквей и 4 митрополита, занялись от патриарха асирийского, отлучились от своих мест от лет Никона патриарха, а проход их был от Зосима и Савватия соловецких кораблями через Леденое море». В третьей редакции, отличающейся краткостью, говорится: «Есть люди, и селения большия; тут и доныне имеется благочестие и живут христиане, бежавшие от Никона-еретика, а за рекой другое село, в котором имеются епископы и священники и все служат они босы. Имеется там и церквей сто сорок».