Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд)

Одни из наиболее интересных публикаций, связанных с этой проблемой, принадлежат Б. А. Успенскому.[1066] В его весьма талантливых опусах, вместе с тем, слово самозванец употребляется в ином смысле, чем это было в моей монографии. Поэтому я чувствую себя обязанным сказать об этих различиях. Б. А. Успенский рассматривает самозванчество на широком фоне русских обрядов, петровских «всешутейших забав» и т. д. Впрочем, этот фон можно было бы развернуть еще шире. Почему тогда не назвать самозванцем и, скажем, любого исполнителя роли царя Максимильяна в известной одноименной народной драме, атамана в народной драме «Лодка», детей, играющих в известную игру «Царь-царевич, король-королевич» и т. д. В этом тоже содержалась бы какая-то правда, так как «король-королевич», играя свою роль, чем-то отдаленно соприкасается с представлением об истинном царе, а дети, от него убегающие, — с царскими подданными.

Другой тип расширения понятия «самозванец» и «царь» демонстрирует П. В. Лукин в содержательной во многих отношениях книге «Народные представления о государственной власти в России XVII века» (М., 2000). Его монография построена на документах Преображенского приказа и материалах известного исследования Н. Я. Новомбергского «Слово и дело государевы. Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 г.» (М., 1911), обогащенных документами из Российского государственного архива древних актов. Здесь дела о подлинных самозванцах тонут в массовых доносах «непригожих речей», молвленных или выкрикнутых по пьянке в кабаках, отражающих бытовые ссоры, сквернословие и т. д. Недаром властями наказывались не только те, на кого доносили, но и ябеды, желавшие обвинить облыжно или по пустякам. Характерно, например, обвинение в желании «царствовать», что значит просто распоряжаться, хотя бы в самом ничтожном деле. Вспомним также украинское «господарь», что означает просто «хозяин».

В «Словаре русских народных говоров» (вып. 7)[1067] учтено семантическое поле, в пределах которого употребляется слово «государь» и производные от него. Они далеко не всегда равнозначны с «государем» в значении «царь». Это смоленское «государь» в значении «хозяин», это «господин», в свадебном обряде «жених», «молодожен». Наконец, «государь» в контексте вежливого обращения, типа более позднего «милостивый государь»; «государев» — любимый, так же как «государка» — девушка, за которой ухаживают. Наконец, «государь» в контексте экспрессивного выражения удивления и т. д. Все это говорит о том, что приведенные примеры доносов, рассмотренных П. В. Лукиным, должны быть сильно просеяны, для того, чтобы служить примерами антимонархического отношения к власти или к конкретному царю.

В главе «Представления старообрядцев о сущности царской власти, о правах и обязанностях и пределах царской власти» тема самозванчества у П. В. Лукина звучит определеннее. Здесь, на фоне достаточно известных фактов — развитие теории «Москва — третий Рим» — исследователь рассматривает роль России в общей судьбе православия после падения «второго Рима» — Византии. Россия осталась единственной православной державой. Эта государственно-религиозная идея сопрягалась в сознании патриарха Никона и царя Алексея Михайловича с представлением о том, что Русская церковь должна в своем религиозном обиходе, в книжном деле и т. д. сравняться с греческой церковью XVI–XVII вв. В России же древние церковные традиции, отличавшиеся от новогреческих, но связанные со старогреческими, были в 1551 г. решительно подтверждены Стоглавым собором — вплоть до традиционного знаменования двоеперстием («если кто не знаменуется двумя перстами, как и Христос, да есть проклят»). Соборы же середины XVII в., наоборот, предают анафеме тех, кто держится традиционного поведения прихожан в церкви. Двоеперстие, третий поклон до земли, обход амвона, сугубая аллилуйя — все это подверглось изменениям в соответствии с новогреческими церковными обрядами. Были «исправлены» вослед новогреческим образцам литургические тексты; книги Московского печатного двора подвергнуты «справе» с ориентацией на книги, напечатанные на Украине и в Венеции.