Русская национальная мысль. Том 4

Итак, перед нами восстают очертания величественной империи, способной многое. Ясно также и другое перед взором исповедника древней славянской традиции, что если бы Христос пришел к северным славянам, то Его подвиг восхождения на Голгофу, скорее всего, был бы не замечен. Ибо для этих народов это норма. Также как проповедь святого апостола Фомы утонула в том обилии учений древней Индии. Для них Христианство – это ещё одна интересная точка зрения о Боге. И то и другое – суть противоположности, нуждающиеся в единении, которое также возможно только опосредовано радости Царствия Небесного. Иными словами, везде нужна очевидная, явная контрастность. Остается добавить тот факт, что Православие гармонично прижилось в районах Севера, оно естественно для этих народов. А для многих людей Средиземноморья и до ныне инородно есть.

11.Если мы все это синтезируем, то перед язычником предстает картина, которая весьма гармонично вписывается в Православие. Хотя бы Православие, в этом случае, уже не является конкурентом. То, что открылось нашему взору с позиции Родноверия и оказалось в области досягаемости свойственного ему инструментов познания – это все бесконечно ограничено в возможности свидетельствовать о реальном положении дел, но не выходит за пределы Православия и остается частью его общего вида. Так же как след от сапога, оставленный на глинистой почве, свидетельствует о человеке. Но кто именно это был, куда он шел, как выглядел так и останется за гранью возможности выражать Истину посредством данного набора инструментов. В данном случае речь идет о глине, в коей отпечатался след. Христос и все то чудесное и не от мира сего, сопутствующее Божественному в пределах земного, раскрывается в ином – в действии Благодати Духа Святого. О чем здесь речь?

12.Единственное и при этом самое значимое обстоятельство необходимо выделить особо. До Рождества Христова единящим моментом мог быть только тот набор инструментов, который озвучен¹¹, а после Рождества все это утратило значимость и люди стали едиными в Теле Христовом опосредовано Духа Святого, сошедшего в день Пятидесятницы. Чистый сосуд отрешенности по принципу нирваны от всего чуждого¹¹ теперь стал наполненным связующим живым. Чудом является теперь то, что люди, не имея вообще никакого общения между собой и без образования, из разных исторических эпох, с их разными понятийными и речевыми языковыми системами, пребывая на огромных расстояниях и в разные эпохи, с разным складом образа жизни, видимым образом не приобщенные к одному общему делу независимо друг от друга, говорят одно и то же. А ведь в те времена переводы трудов с одного языка на другой было делом очень редким и так и оставалось достоянием единиц. Общение было очень затруднительное и даже вовсе невозможное. Также как два человека одновременно изобрели радио, работающего на одном и том же явлении физики. Более того, распознав действие Благодати Духа святого, уверенно принимали мученичество. Представьте себе монах-отшельник прячется в болотах и в дремучих лесах пребывает в единении с Патриархом. Посредством этого факта мы видим одно общее живое тело, став частью которого обретаем силу и радость Царствия Небесного. Язычество Древней Руси неизбежно вписывается в эту реалию, в противном случае оное теряет смысл, ибо живое тело имеет для всех нас только одну природу, одно естество.

Да и вообще, если присмотреться к полемике отцов Церкви с исповедниками языческой веры, то увидим, что языческие боги суть прихоти высших должностных лиц в государстве. Что хочет начальник, того хотят и боги. Это, так сказать, очень удобная религия. В то время как, Бог христиан от всех требует жертву и всех осуждает во грехе.

13.Иудаизм древнего Израиля замечателен тем, что в нем внимание привязано к чистому промыслу Творца без всякого надуманного. Народ-богоносец жил именно этим. А это, надо сказать, очень тяжело жить в постоянном ожидании Мессии и тем самым быть единым народом, идущим в будущее к Мессии, то есть тяжело быть единым в том, что будет будущее и оное есть Мессия, как конечная точка полноты явления Божьего. Везде нужен единящий Божественный Наполнитель, исключающий многочисленное разобщение в трактовании законов, приводящий все сообщества к единому мировосприятию. Если нет присутствия Божьего, то люди даже одного мировосприятия начинают выяснять Истину в борении. Вроде бы все для них едино, но нет единства. Дело все в том, что в пределах вроде бы абсолютно понятной всем доктрины имеется множество недосказанного, столь нужного в данной сложившейся жизненной ситуации и в этом просторе недосказанного возможны маневры, кои, в пределах доктрины, могут даже извратить её основную мысль. Это множество антагонизмов, кои неизбежно дадут о себе знать в будущем. Ибо это есть чисто внешнее, а нужно то, что единит реально, а везде нужен единящий Божественный Наполнитель, исключающий многочисленное разобщение в трактовании законов.