Русская нефть. Последний передел

Греф также пытался сопротивляться экспансии «Газпрома». Так, он выступил резко против покупки «Газпромом» энергетических активов и участия в покупке «Юганскнефтегаза». Глава МЭРТ заявил, что усиление монополии опасно для экономики, поскольку губит конкуренцию. Греф неоднократно обвинял «Газпром» в том, что не только отказывается либерализовать внутренний рынок газа, оставляя многие частные компании без «голубого топлива», но еще и распространяет монопольную практику на другие отрасли. Например, 17 декабря 2004 года министр напророчил печальное будущее «Газпрому», отметив, что в нынешнем виде монополия может просуществовать до первого серьезного падения цен на нефть. Греф призвал начать реструктуризацию, не дожидаясь кризиса на мировом энергетическом рынке.

Однако вряд ли «петербургские либералы» способны остановить набирающий ход процесс усиления «Газпрома». «Газпром» постепенно начал перехватывать инициативу и в вопросе реформы газовой отрасли. Если раньше руководство монополии категорически сопротивлялось любым реформистским планам, то в 2004 году оно стало гораздо гибче. Более того, Алексей Миллер начал публично поддерживать реформу «Газпрома». Однако оказалось, что он понимает ее совершенно иначе, чем Герман Греф. Кроме того, по версии Миллера, «Газпром» давно уже реформируется.

Так, предправления монополии на годовом собрании акционеров «Газпрома» 25 июня 2004 года сообщил, что уже «в целом решены основные задачи первого этапа реформы «Газпрома» — совершенствование структуры управления, регламентных процедур и системы бюджетирования на уровне головной компании». Миллер отметил, что «Газпром» переходит ко второму этапу реформирования — повышению эффективности работы концерна как вертикально-интегрированной компании и оптимизации структуры управления основными видами деятельности на уровне дочерних предприятий. Ключевой целью второго этапа стало «создание вертикально-интегрированной энергетической компании мирового уровня».

Так что если Греф видел целью реформы разукрупнение монополии, то сам «Газпром» предложил прямо противоположный сценарий. Ведь для превращения в энергетическую компанию «Газпрому» нужны нефтяные и электрогенерирующие активы. То есть он не только не собирался делиться на части, а, наоборот, нацеливался на все новые приобретения. И громкие сделки не заставили себя ждать.

3.4. «Газпром» + «Роснефть»?

Если в 2003 году основной интригой в газовой отрасли была борьба в треугольнике «Газпром» — «правительственные либералы» — независимые производители газа», то в 2004 году наиболее «сочной» темой стало сражение между кремлевскими кураторами газовой монополии. Именно в борьбе «петербургских юристов» (во главе с руководителем администрации президента Дмитрием Медведевым, также возглавляющим совет директоров «Газпрома») и «петербургских силовиков» (неформальным лидером которых является формальный заместитель Медведева Игорь Сечин, руководящий советом директоров «Роснефти») решалось будущее «Газпрома», а возможно, и всего нефтегазового комплекса «России».

Именно «силовики» стали локомотивом передела собственности в нефтегазовом комплексе России. Вначале им удалось получить контроль за крупнейшими государственными топливно-энергетическими компаниями («Газпром», «Роснефть» и «Зарубежнефть»), После этого они добились кураторства над «Сургутнефтегазом» и «ЛУКОЙЛом» и начали наступление на «ЮКОС». Основная задача «силовиков» — получить контроль над всеми ведущими нефтегазовыми компаниями, что позволило бы создать «зонтичную» корпорацию, в руках которой находилась бы практически вся добыча нефти и газа в стране. Именно они лоббировали укрупнение «Газпрома», добиваясь присоединения к нему нефтяных активов. Так что объявленное в сентябре 2004 года слияние «Газпрома» и «Роснефти» было вполне на руку «силовикам».

По этой причине объединение «Газпрома» и «Роснефти» вполне можно назвать реализацией давних стратегических планов «силовой» элиты. Тем более что предложения «силовиков» по доминированию госкомпаний в ТЭК вписываются в общую логику проводимых Путиным преобразований, нацеленных на укрепление позиций государства как в политике, так и в экономике.

Правда, существовала и другая версия слиянии двух госкомпаний. Она. основана на том, что Владимир Путин, с одной стороны, находится в сильной зависимости от «силовой» элиты. Но, с другой стороны, президент старается поддерживать баланс сил, пытаясь не допустить чрезмерного укрепления «силовиков». В частности, их конкуренты из числа «петербургских юристов» сохранили рычаги контроля над «Газпромом» — ведь именно Дмитрий Медведев является председателем совета директоров монополии. Да и председатель правления корпорации Алексей Миллер* который всегда считался с интересами «силовой» элиты, все же является скорее креатурой самого Путина, чем Сечина или Патрушева.