Русская Никита

— Огнев как раз нужен Волкову затем, чтобы создать искусственный кризис на «Красной Звезде». Все предприятия в городе имеют задолженность по электроэнергии, но с кого-то Горэнерго требует возврата долгов, а с кого-то нет. Насколько мне известно, в данный момент Огнев как раз занимается тем, что шантажирует директора «Красной Звезды»: либо расплачивайся, либо я отключу энергию. А без электричества завод встанет, и чтобы запустить его вновь, потребуются колоссальные средства.

Мэг опустила лоб в ладонь.

Волков заказал убийство прокурора Громова, чтобы раз и навсегда привязать к себе Огнева и с его помощью сначала разорить, а потом скупить на корню «Красную Звезду». Шохин в свою очередь пытался вставлять ему палки в колеса с помощью сил УВД… Но все это напоминало гавканье Моськи на слона.

Голос Рублевского привел Мэг в себя:

— Я не знаю, что вы там задумали, — произнес он, поглядывая на нее сквозь поблескивающие стекла очков, — но я вам крайне советую не связываться с этими подонками. У них нет ни чести, ни совести.

Рублевский пресекся. Видно было, что он воспринимает этот вопрос близко к сердцу.

— Ни Волков, ни Шохин, ни эта шестерка Огнев даже на миг не задумываются о том, чем их афера может обернуться для людей. Представляете, сколько тысяч человек могут лишиться своих рабочих мест, сколько тысяч не получит вовремя и без того нищенскую зарплату? О патриотизме я вообще молчу. Именно такие гады, как эта троица, и довели нашу страну до полного разорения! В их руках деньги, в их руках власть, и они делают с нами все, что хотят. А если кто посмеет пикнуть против них, то… Заказные убийства у нас нынче в моде.

Мэг молчала, не зная, что сказать. Она впервые посмотрела на всю эту историю несколько с другой стороны…

— Так я могу забрать кассету? — спросил вдруг Рублевский. Он был бледен, светлые волосы взлохматились… Милый мальчик, который хочет бороться за справедливость, не понимая, что ее вовсе не существует на свете…

— Да, конечно, — проговорила Мэг отрешенно. — Вы поместите эти материалы в газету?

— Я думаю, статья выйдет завтра же в «Вестнике».

Мэг кивнула. Полученная информация о Волкове оглушила ее. Она проследила безучастным взглядом, как Рублевский расплатился за кофе, пожала ему на прощание руку, что-то сказала… Надо было ехать назад и как-то разговаривать с Максимом…

Теперь он уже не казался ей загадочным эксцентриком. Она работала на чудовище, необычайно хитрое, умное и сильное. Пока дело касались кого-то в отдельности, пусть даже ее самой, Мэг могла воспринимать Волкова как удачливого циника, а все его выходки — как изящный выпендреж перед ближними. Но видимо, она недооценивала его. Честолюбие этого человека простиралось гораздо дальше желания произвести впечатление на кого бы то ни было.

Мэг подошла к лифту и нажала кнопку. Тот приехал сразу. Внутри было почти пусто — только какой-то мужчина стоял к ней спиной и внимательно читал вывешенные в углу правила пожарной безопасности. Двери лязгнули…

И в ту же секунду мужчина нажал кнопку «Stop» и, схватив Мэг за плечи, прижал ее к стенке лифта.

Это был Матвеев. Глаза его побелели от ярости, лицо было мертвенно бледно.

— Со мной такие штучки не проходят даром, поняла?!

Реакция Мэг была молниеносной: вся ее обида, ярость, разочарование разом вышли наружу, и она резко ударила его коленом в пах. Согнувшись пополам, Матвеев тут же выпустил ее, и Мэг поспешно нажала ближайшую кнопку. Двери раскрылись, и она пулей вылетела на площадку какого-то этажа.

* * *

Мэг сидела в кабинете Волкова и рассказывала ему о том, как передала Рублевскому кассету. Слова ее были какими-то неживыми. Она уже не могла смотреть на Максима прежними глазами. Чувство резкого отторжения и антипатии захлестнули ее всю.

Разумеется, Волков тут же это заметил.

— По-моему, Маргарита, вы меня как-то разлюбили. Что с вами? Вы разузнали о каком-то пятне в моей биографии и решили, что со мной более нельзя дружить?

Мэг отвела взгляд в сторону.

— Нет. С чего вы взяли?

— Ну, дорогая, не врите мне. Это у вас получается из рук вон плохо. Впрочем, если вы не хотите признаваться, то я и сам догадаюсь. Кроме Игоря и Рублевского, вы ни с кем больше не общались за истекшие два часа… Матвеев вряд ли бы стал обсуждать с вами мои вопиющие недостатки. Стало быть, во всем виноват этот желторотый журналистик. Я прав?

Мэг молчала, не зная, что сказать. Максим опять поразил ее своим колдовским умением читать ее душу.

— Конечно же, прав, — продолжил размышлять Волков, и Мэг заметила, что на какую-то долю секунды его лицо изменила свое обычное иронично-насмешливое выражение на другую маску — злую и упрямую.

— Можно я задам вам один вопрос? — спросила она, вдруг решив поговорить с ним на чистоту. — Вот вы воюете с Шохиным, затеваете разные аферы… А зачем вам все это? Чего вы хотите добиться? Вы ведь прекрасно знаете, что в результате ваших действий страдают люди — множество людей… И тем не менее…