Русская Ницца

«А этот Новиков? Уж очень какой-то невзрачный, хотя в свои двадцать шесть лет много успел повидать. Окончил Московский университет по юридическому отделению, потом вдруг поступил в морскую офицерскую школу, после которой три года проплавал на военных кораблях. Сейчас вышел в отставку и дожидается должности в ведомстве иностранных дел.

Михаил Тариелович попробовал разговорить его на отвлеченные темы — о литературе, экономике, способах правления в европейских государствах: как с куклой. Разве что поддакнуть может».

Однако роман у Марии с Новиковым завязался нешуточный, и под Рождество Сергей явился к Лорис-Меликовым просить родительского благословения на брак с ним их прекрасной дочери. В конце концов пришлось уступить, так как Мария проявила упорство в желании выйти замуж.

После свадьбы, состоявшейся в апреле 1886 года, молодые отправились в путешествие по Италии, а вскоре С. Е. Новиков получил там пост русского консула в Неаполе. [17]

* * *

В начале весны 1887 года в размеренной курортной жизни Лорис-Меликовых произошло еще одно событие: Ниццу взбудоражило сильное землетрясение. Елена и Михаил Холмогоровы рассказывают:

«Взрыв, воздушная волна, качнувшая постель, вписались в картину сна, и, когда верный Осип стал теребить барина, Михаил Тариелович все не мог расстаться с тревожными видениями.

— Вставайте, ваше сиятельство!

— Зачем?

— Земля трясется! Сейчас все провалится!

— Что провалится?

— Земля!

— Куда?

— Сквозь землю!

И новый удар, задрожали стены, что-то посыпалось сверху.

— Что ж ты думаешь, если я встану, земля успокоится? Ступай, не мешай спать!

Повернулся на другой бок и заснул.

Наутро над самой постелью графа простиралась в стене широкая трещина. Кажется, Лорис-Меликов был единственный житель Ниццы, не поддавшийся панике. Весь город кто в чем был высыпал на улицу. Аристократки, фрейлины всех европейских дворов выли, как простые бабы. В кромешной тьме люди сталкивались и вопили со страху. Новая знаменитость артист Мамонт Дольский в ночной рубашке забрался на фонарный столб: у столба больше, чему дома, шансов уцелеть, если еще разок тряхнет.

Но все это Лорису завтра расскажут возбужденные свидетели. Сам он и впрямь заснул».

* * *

В 1888 году в Ницце вдруг объявился исчезнувший после цареубийства Лев Александрович Тихомиров — бывший народоволец, отошедший ныне от революционной деятельности и подавший прошение о помиловании. Лично к убийству Александра II он не был причастен, однако в 1879 году, когда принималось решение о покушении, состоял членом Исполнительного комитета «Земли и воли». В 1882 году, желая избежать ареста, он уехал за границу — сначала в Швейцарию, затем во Францию.

Теперь он утверждал, что окончательно понял преступный характер своих бывших «соратников», ненавидевших Россию, ее православную веру и традиционные устои, а посему просил разрешения вернуться в Россию, и Александр III пошел ему в этом навстречу.

Только что в Париже Тихомиров выпустил покаянную брошюру «Как я перестал быть революционером». Михаил Тариелович ее не читал да доставать не стремился: все было ясно из рецензии в журнале «Русский вестник». Автор рецензии полагал, что по Тихомирову плачет веревка, и завершал ее горестным выводом: «Замечательно, что у нас часто ставят препятствия и затрудняют жизнь честных людей из своих же и распростирают объятия проходимцам и даже злодеям, чуть только они начинают притворяться (может быть, нарочно), что переменились».

11 октября 1888 года граф Дорис-Меликов написал доктору Н. А. Белоголовому: