Русская Ницца

«О, Ницца, Ницца, есть ли в мире другой такой чудный город после Парижа? Париж и Ницца, Ницца и Париж! Франция, одна только Франция! Жить только во Франции».

А вот запись в ее «Дневнике» от 4 мая 1876 года:

«Настоящий сезон в Ницце начинается в мае. В это время здесь просто до безумия хорошо. Я вышла побродить по саду при свете еще молодого месяца, пении лягушек и ропоте волн, тихо набегающих и плещущих о прибрежные камни. Божественная тишина и божественная гармония!

Говорят о чудесах Неаполя; что до меня — я предпочитаю Ниццу. Здесь берег свободно купается в море, а там оно загорожено глупой стеной с перилами, и даже этот жалкий берег застроен лавками, бараками и всякой гадостью».

В 1877 году Мария Башкирцева вновь приехала в Париж и, решив стать художницей, поступила в частную Академию живописи Рудольфа Жюлиана. Это было единственное место, куда принимали учиться живописи особ женского пола. Окружавшие ее сначала восприняли это как экстравагантный шаг молодой русской аристократки, но огромная работоспособность девушки в сочетании с выдающимися природными данными быстро начала приносить первые плоды. Уже через одиннадцать месяцев после начала обучения под руководством профессора Робер-Флери одну из ее картин выставили в Парижском салоне среди ученических работ, и весьма строгое жюри единогласно присудило ей первую золотую медаль.

С 1880 года Мария начала регулярно выставляться в Салоне (обычно под псевдонимом Мари Константин Рюсс).

Считается, что в искусстве Мария Башкирцева видела способ освобождения от установленных правил, которые в то время готовили девушку исключительно к замужеству. Желание творчества захватило ее полностью. Ей захотелось сбросить маску, которую наложили на нее окружающие. Короче говоря, живопись взяла верх над пошлой мещанской жизнью, которую она вынуждена была вести до этого. Со временем Мария стала все больше и больше дистанцироваться от окружающего мира. При этом она постоянно испытывала недовольство собственными картинами, чувствуя их несовершенство. Вместе с этим она прекрасно понимала и ограниченность мастеров, на которых ей предлагали ориентироваться.

Примерно в это время она написала в своем «Дневнике»:

«Выйти замуж и детей рожать! Почему нет? Но каждая прачка в состоянии это делать. Чего же хочу я? Ох, вы знаете: я хочу славы!»

И она добилась своего. Она покорила Париж, эту столицу искусств, город, куда всегда стекалось множество талантов и где разбивалось множество надежд. Париж преклонился перед ее талантом и трудолюбием. У нее появилось все — и награды, и хвалебные статьи Эмиля Золя и Анатоля Франса, и уважение коллег-художников. Она стала первым русским художником, чьи работы приобрел знаменитый музей Лувра.

* * *

Ниже приводятся еще несколько отрывков из «Дневника» Марии Башкирцевой, связанных с Ниццей. Из них видно, что приморский город нравился ей гораздо больше Парижа, где, как и в любой столице, так много шума и суеты.

16 мая 1877 года она писала:

«Я счастлива в моем прелестном и нарядном гнездышке, в моем цветущем саду. Ницца для меня не существует, я точно у себя на даче».

Прошло почти два года, и 21 февраля 1879 года она сделала следующую запись:

«Я в Ницце! Мне захотелось принять ванну, воздуха, погрузиться в свет, услышать шум волн. Любите вы море? Я с ума схожу по морю, только в Риме я его забываю… почти… Ночь прекрасна, и я удаляюсь одна до десяти часов вечера; я отправляюсь бродить по берегу и петь под аккомпанемент волны. Ни одной живой души, и так чудесно, после Парижа особенно».

А вот запись от 22 февраля 1879 года: