Русская новелла начала xx века

— Город в ущелье, какой ужас! Здесь можно умереть от одной жары.

— Осмелюсь доложить вашей светлости, — вмешался капитан, — остров не так суров, как кажется нам отсюда. Там дачи, много зелени, водопад.

— Наконец, там, вероятно, водятся попугаи, — добавил с усмешкой барон Штюрмер.

Маркиз оживился:

— В самом деле? — Он погладил какаду и сунул ему кусочек сахару. — Это любопытно. Мне давно хочется разыскать настоящего африканского попугая.

— А какова флора на острове? — спросил ботаник Велле, спутник барона Щтюрмера. — Есть ли там интересные растения?

— Этого я не знаю точно, господин Велле. Там растут лаковые и миртовые деревья, много белых роз, виноград, лимоны.

Корабль плавно подошел к пристани. Английский офицер в красном мундире ждал комиссаров. Путники и свита разместились в трех экипажах и шагом двинулись в гору.

Из упрямства Моншенью не хотел сознаться, что ему нравится тропическая природа.

— Жара и небо, больше ничего. Нет, это ужасно. Недостает еще чернокожих.

— Взгляните сюда, маркиз, и возьмите скорей ваши слова обратно. — Штюрмер указывал на девушку в зарослях алоэ.

— В самом деле, — удивился де-Бальмен, — Как она стройна! Золотые кудри и белое платье. Совсем сказочная принцесса.

— Наверное, девчонка с губернаторской кухни, — сказал маркиз.

— Сейчас мы это узнаем. Будьте добры сказать нам, мисс, где находится дом губернатора сэра Гудсона Лоу?

Девушка медленно подняла на графа синий холодный взгляд.

— Не знаю, сударь.

— Но разве вы не из губернаторского дома?

— Я имею честь состоять в свите его величества.

— Какого величества? — вскричал, насмешливо хохоча, маркиз.

— Императора Наполеона.

— Я не знаю такого. Генерала Бонапарта, хотели вы сказать, дитя мое?

— Нет, отец мой. Я служу его величеству императору Наполеону.

— Тому, кто сидит здесь на цепи?

— Тому, кто обессмертил Францию неувядаемой славой.

— Кем же вы служите при Наполеоне? — спросил, улыбаясь, Штюрмер.

— Я заведую столовым серебром, и моя обязанность ежедневно предлагать императору послеобеденный кофе.

— Какая важная должность!

От жары и досады маркиз пыхтел. Штюрмер улыбался, по граф де-Бальмен с участием вглядывался в девушку.

— Извините, мисс, а как ваше имя?

— Меня зовут Елена.

С легким поклоном она исчезла в кустах. Коляска тронулась дальше.

— Браво, граф, — вымолвил барон Штюрмер. — Вот и начало романа. Вы настоящий казак, дорогой граф.

Маркиз обмахивался платком.

— Я был прав, как всегда. Это служанка Бонапарта и, конечно, его любовница. Знай она, кто мы, она разговаривала бы иначе.

— Елена, — повторил задумчиво де-Бальмен. — Какое совпадение.

— Надо полагать, однако, что это не святая Елена. Та вряд ли пойдет в кухарки, даже к Бонапарту.

— Вы слишком злы, маркиз.

Какаду забился на плече своего хозяина с пронзительным криком.

Второй месяц встречали на острове комиссары и все еще не были представлены пленнику. Наполеон отказался их принять. Приходилось дожидаться новых инструкций.

Моншенью обзавелся полдюжиной попугаев и беседовал с ними на разных языках. Под личным его наблюдением старый малаец кормил зеленохвостых краснокрылых крикунов, чистил и мыл их. Прочее время маркиз кушал мороженое и лимонад, проклинал жару и заставлял секретаря писать в Париж длиннейшие письма с жалобами на дороговизну и расходы.

Де-Бальмен с утра до вечера катался верхом. Изящный и стройный, носился он по кремнистым тропинкам и желтым холмам, то вдоль гранатовых аллей, то близ шумящего водопада. Часто проезжал граф окрестностями Лонгвуда, где жил Наполеон, но ни разу не удалось ему увидеть пленного императора. Зато в первый же день ему встретилась Елена.

— Доброе утро, святая Елена! — крикнул он весело.

— Доброе утро, граф.

Елена стояла с корзинкой на руке.

— Что это вы несете?

Она, как и в первый раз, медленно подняла глаза.

— Это фрукты для императорского стола.

— Послушайте, святая Елена, почему вы его зовете императором?

— Потому, что он великий император был, есть и будет. Разве это неправда?

Граф увидел, что шутливый тон ему дается плохо. Он сказал еще несколько пустых слов и умчался галопом.

На третий день он встретил опять Елену, назавтра тоже. Девушка его не избегала. Беседы становились длиннее.

— Скажите, Елена, где научились вы так говорить по-французски.

— Нигде. Я француженка из Парижа.

— Не может быть. У вас английское лицо.

— Это случайность. Вы ведь тоже шотландец родом, а называетесь русским.

— О, мои предки выехали в Россию еще при Иакове II. Но откуда вы это знаете?

Елена потупилась.

— Не помню, кто рассказал мне это.

Скоро граф понял, что не видать Елены для него так же трудно, как не дышать. Несколько раз он хотел ей сказать об этом и неизменно смущался под ее медленным и спокойным взглядом.

— Однако сколько достоинства в этой мещаночке, — думалось ему.

Третий комиссар, барон Штюрмер, совсем не выходил из дому. По целым дням играл он в карты с ботаником Велле.