«Русская освободительная армия» против Сталина

350. Майор Ламмерер о зенитной групе в Швейнфурте, 30.1.1945 (на нем. яз.). // Там же; Пропаганда для восточного персонала люфтваффе. 21-я зенитная дивизия, II русская спецкомиссия (майор Балвин), № 77/45 секретно, 27.2.1945 (на нем. яз.). // Там же.

351. Власовская пропаганда среди нерусских. Отдел пропаганды вермахта (подотдел IV а) штаба ОКВ – в части пропаганды, 7.11.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/35; О принадлежности к туземным формированиям. Рейхсфюрер СС, Главное управление СС, отдел D – обер-фюреру д-ру Крёгеру, 20.11.1944 (на нем. яз.). // BA NS 31/41.

352. Штаб. // BA-MA MSg 149/52.

6 РОА на Одерском фронте

При создании Русской освободительной армии, по всей вероятности, имелось немецко-русское соглашение о том, чтобы как можно быстрее предоставить частям возможность проявить себя на Восточном фронте. Генерал Власов и армейский штаб исходили из того, что все три дивизии, по крайней мере, 1-я и 2-я дивизии, после их формирования будут совместно с казачьим кавалерийским корпусом и остальными частями армии объединены под командованием Власова и займут на Востоке самостоятельный участок фронта [353]. То, что планировалось в действительности, неясно, но до определенной степени вытекает из беседы постоянного представителя при Власове, оберфюрера СС д-ра Крёгера, с Гиммлером 8 января 1945 г. [354], в которой тот признал желательным, «чтобы новые дивизии создавались поэтапно и для начала две дивизии появились на фронте в полном составе и показали, что они могут сделать… Командование этими дивизиями должен получить генерал Власов… Было бы существенно после создания двух первых дивизий провести хорошо продуманную акцию». Во всяком случае большое значение придавалось пропагандистской подготовке фронтовых действий. Так, уже упоминалось, что было предусмотрено в массовом порядке разбросать с воздуха текст Пражского манифеста вместе с призывом к солдатам, офицерам и генералам Красной Армии присоединиться к борьбе на стороне Освободительной армии. Лишь после того, как РОА докажет свою боеспособность, было намечено ее расширение до 10 дивизий. В соответствии с этими представлениями, пока еще общего характера, командование германских Люфтваффе действительно еще рассчитывало в начале апреля 1945 г. на предстоящую вскоре наступательную операцию 1-й и 2-й дивизий РОА на Восточном фронте. Главное командование Люфтваффе вело подготовку к «тактическому и пропагандистскому» взаимодействию готовых к тому времени к бою авиационных сил РОА с наземными частями. С этой целью русские – 5-я истребительная эскадрилья и 8-я эскадрилья ночных бомбардировщиков, на время их действий получили независимость от наземной организации, и им были приданы специальные автомашины.

Тем временем условия, при которых было начато формирование Освободительной армии, стали в начале 1945 г. решительным образом меняться. После того как Красной Армии удалось опрокинуть германский Восточный фронт и продвинуться до Одера, больше не могло быть речи о спокойном развитии. К моменту, когда на фронт пришлось бросить последние немецкие резервы, временные соединения и даже необученные части армии резерва, когда из курсантов военных училищ приходилось создавать юнкерские полки, чтобы еще быть в состоянии противопоставить противнику хоть какую-то силу, взоры начали обращаться и на формируемые части РОА. Гитлер, и без того безразличный к глубоко политическому назначению Освободительной армии, резко выразил свое мнение, когда 27 января 1945 г. заявил по поводу 1-й дивизии РОА, что у нее существуют лишь две возможности: «либо она на что-то годна, либо нет». В первом случае ее следовало «рассматривать как регулярную дивизию», во втором было бы «идиотизмом» вооружать такое соединение, «если я не могу сформировать даже немецкую дивизию, поскольку у меня нет оружия. Я бы лучше сформировал немецкую дивизию и отдал ей все это оружие» [355]. В этой критической для дальнейшего развития Освободительного движения ситуации начальник кадрового управления СС, обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Бергер выдвинул идею уже сейчас предоставить доказательство боеспособности русских солдат. Генералу Власову было нечего возразить против этого предложения, напротив, он стремился содействовать операции, которая бы в феврале 1945 г. послужила для Освободительного движения сильным импульсом и потому заслуживала особого внимания, даже имея лишь ограниченные масштабы.