Русская поэзия XIX века. Том 2

Глубь небес опять ясна,
Пахнет в воздухе весна,
Каждый час и каждый миг
Приближается жених.

Спит во гробе ледяном

Очарованная сном, —
Спит, нема и холодна,
Вся во власти чар она.

Но крылами вешних птиц

Он свевает снег с ресниц,
И из стужи мертвых грез
Проступают капли слез.

1879

«Не тем, господь, могуч, непостижим…»

Не тем, господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звездный день твой светлый серафим
Громадный шар зажег над мирозданьем

И мертвецу с пылающим лицом

Он повелел блюсти твои законы,
Все пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, ты могуч и мне непостижим

Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я — добыча суеты,

Игралище ее непостоянства, —
Во мне он вечен, вездесущ, как ты,
Ни времени не знает, ни пространства.

1879

«Это утро, радость эта…»

Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,

Этот говор вод,

Эти ивы и березы,

Эти капли — эти слезы,
Этот пух — не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот зык и свист,

Эти зори без затменья,

Этот вздох ночной селенья,
Эта ночь без сна,
Эта мгла и жар постели,
Эта дробь и эти трели,
Это все — весна.

<1881(?)>

Музе («Пришла и села. Счастлив и тревожен…»)

Пришла и села. Счастлив и тревожен,
Ласкательный твой повторяю стих;

И если дар мой пред тобой ничтожен,
То ревностью не ниже я других.

Заботливо храня твою свободу,

Непосвященных я к тебе не звал,
И рабскому их буйству я в угоду
Твоих речей не осквернял.

Все та же ты, заветная святыня,

На облаке, незримая земле,
В венце из звезд, нетленная богиня,
С задумчивой улыбкой на челе.

<1882>

«Встречу ль яркую в небе зарю…»

^{177}

Встречу ль яркую в небе зарю,
Ей про тайну мою говорю,
Подойду ли к лесному ключу,
И ему я про тайну шепчу.

А как звезды в ночи задрожат,

Я всю ночь им рассказывать рад;

Лишь когда на тебя я гляжу,
Ни за что ничего не скажу.

<1882>

Теперь

Мой прах уснет, забытый и холодный,
А для тебя настанет жизни май;
О, хоть на миг душою благородной
Тогда стихам, звучавшим мне, внимай.

И вдумчивым и чутким сердцем девы

Безумных снов волненья ты поймешь,
И от чего в дрожащие напевы
Я уходил — и ты за мной уйдешь.

Приветами, встающими из гроба,

Сердечных тайн бессмертье ты про
Вневременной повеем жизнью оба,
И ты и я — мы встретимся — теперь!

<1883>

«Только в мире и есть что тенистый…»