Русская поэзия XVIII века

Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне ее доброты
Мыслить умом есть много охоты!

Россия мати! свет мой безмерный!

Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно[38]!
Небу Российску ты солнце ясно!

Красят иных всех златые скиптры,

И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила
И лицом светлым венец почтила.

О благородстве твоем высоком

Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство:
Божие ты, ей! светло изводство[39].

В тебе вся вера благочестивым,

К тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойныя[40],
К тебе не смеют приступить злые.

Твои все люди суть православны

И храбростию повсюду славны;
Чада достойны таковой мати,
Везде готовы за тебя стати.
Чем ты, Россия, неизобильна?
Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровище всех добр ты едина,
Всегда богата, славе причина.

Коль в тебе звезды все здравьем блещут!

И Россияне коль громко плещут:
Виват Россия! виват драгая!
Виват надежда! виват благая!

Скончу на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне язы́ков надобно б было
Прославить все то, что в тебе мило!

1728

Песенка, которую я сочинил, еще будучи в московских школах, на мой выезд в чужие края [41]

Весна катит,
Зиму валит,
И уж листик с древом шумит.
Поют птички
Со синички,
Хвостом машут и лисички.

Взрыты брóзды,

Цветут грозды,
Кличет щеглик, свищут дрозды,
Льются воды,
И погоды;
Да ведь знатны нам походы[42].

Канат рвется,

Якорь бьется,
Знать, кораблик понесется.
Ну ж плынь спешно,
Не помешно,
Плыви смело, то успешно.
Ах! широки
И глубоки
Воды морски, разбьют боки,
Вось заставят,
Не оставят
Добры ветры и приставят[43].

Плюнь на суку

Морску скуку[44],
Держись черней, а знай штуку[45]:
Стать отишно
И не пышно[46];
Так не будет волн и слышно.

Весна 1726

Ворон и лисица [47]

Негде Вóрону унесть сыра часть случилось;
Нá дерево с тем взлетел, кое полюбилось.
Оного Лисице захотелось вот поесть;
Для того домочься б, вздумала такую лесть:
Воронову красоту, перья цвет почтивши
И его вещбу еще также похваливши,
«Прямо, – говорила, – птицею почту тебя
Зевсовою[48]

впредки, буде глас твой для себяИ услышу песнь, доброт всех твоих достойну».
Ворон, похвалой надмен, мня себе пристойну[49],
Начал, сколько можно громче, кракать и кричать,
Чтоб похвал последню получить себе печать.
Но тем самым из его носа растворенна
Выпал нá землю тот сыр. Лиска, ободренна
Оною корыстью, говорит тому на смех:
«Всем ты добр, мой Вóрон; только ты без сердца мех»[50].

‹1752›

Михаил Ломоносов (1711–1765)