Русская поэзия XVIII века

1794

«Всех цветочков боле…»

Всех цветочков боле
Розу я любил;
Ею только в поле
Взор мой веселил.

С каждым днем милее

Мне она была;
С каждым днем алее,
Все, как вновь, цвела.

Но на счастье прочно

Всяк надежду кинь:
К розе, как нарочно,
Привилась полынь.

Роза не увяла —

Тот же самый цвет;
Но не та уж стала:
Аромата нет!..

Хлоя! как ужасен

Этот нам урок!
Сколь, увы! опасен
Для красы порок!

‹1795›

Дуб и трость [336]

Дуб с Тростию вступил однажды в разговоры:
«Жалею, – Дуб сказал, склоня к ней важны взоры, —
Жалею, Тросточка, об участи твоей!
Я чаю, для тебя тяжел и воробей;
Легчайший ветерок, едва струящий воду,
Ужасен для тебя, как буря в непогоду,
И гнет тебя к земли,
Тогда как я – высок, осанист и вдали
Не только Фебовы лучи пересекаю,
Но даже бурный вихрь и громы презираю;
Стою и слышу вкруг спокойно треск и стон;
Все для меня Зефир, тебе ж все Аквилон.
Блаженна б ты была, когда б росла со мною:
Под тению моей густою
Ты б не страшилась бурь; но рок тебе судил
Расти, наместо злачна дола,
На топких берегах владычества Эола.
По чести, и в меня твой жребий грусть вселил». —
«Ты очень жалостлив, – Трость Дубу отвечала, —
Но, право, о себе еще я не вздыхала,
Да не о чем и воздыхать:
Мне ветры менее, чем для тебя, опасны.
Хотя порывы их ужасны
И не могли тебя досель поколебать,
Но подождем конца». – С сим словом вдруг завыла
От севера гроза и небо помрачила;
Ударил грозный ветр – все рушит и валит,
Летит, кружится лист; Трость гнется – Дуб стоит.
Ветр, пуще воружась, из всей ударил мочи —
И тот, на коего с трудом взирали очи,
Кто ада и небес едва не досягал, —
Упал!

‹1795›

Воспитание льва [337]