Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского

«Оно образовалось в конце 1918 г. и включало в себя ряд бывших российских послов в странах Европы и США, представителей „Национального центра“, „Союза возрождения“, некоторых политических деятелей прошлого „с именами“, промышленных воротил и банкиров эпохи царизма и Временного правительства. При „совещании“ работало несколько постоянных комитетов и комиссий (финансово-экономическая, снабжения, дипломатическая и др.). Но всю деятельность „совещания“ определял его исполнительный орган – „Русская политическая делегация“, куда входили бывший премьер-министр Временного правительства Г. Е. Львов, бывший царский министр иностранных дел С. Д. Сазонов, посол Временного правительства во Франции правый кадет В. А. Маклаков, бывший глава архангельского правительства союзовозрожденец Н. В. Чайковский».

(Г. Иоффе)

Несколько позже присоединился Борис Савинков, оказавшийся во Франции после провала своих подпольных организаций и поражения поднятых им восстаний. Интересно, что Н. В. Чайковский также являлся бывшим революционером и эмигрантом при царе. Вместе с Чайковским когда-то начинал свою деятельность князь Кропоткин. Некоторое время бывший народник руководил Северским правительством, существовавшим «для красоты» в Архангельске при английских интервентах, но потом его с должности выперли – и Чайковский тоже оказался в Париже.

Как видим, некоторые эмигранты пошли «на второй круг». Первоначально главным делом «Русского политического совещания» были старания по поводу признания государствами Антанты Колчака в качестве Верховного правителя России. Это было полностью безнадежным делом – потому что признавать адмирала никто не собирался. Ни к чему это было союзникам. Разумеется, прямо об этом никто не говорил. Западные политические деятели высказывались в духе «как только, так сразу». И ставили новые условия… По словам генерала Сахарова, признание для колчаковского правительства стало «призраком, манящим блуждающим огнем, руководящим стимулом его усилий и действий».

В конце концов до деятелей «Национального центра» стало доходить, что им морочат голову. В одном документе сказано: «Не стало ли так, что нашим союзникам и друзьям уже не нужна единая и великая Россия, что им выгоднее иметь Россию раздробленную и ослабленную..?»

Но выхода не было. Особенно после разгрома Колчака. У адмирала хотя бы имелись деньги – ему досталась часть золотого запаса России. Так что он мог покупать оружие и снаряжение. У Деникина не было ничего. Ему приходилось выпрашивать все в кредит.

Кстати, стоит упомянуть интересную деталь. Из России смогли смыться достаточно много промышленников, успевших, хотя бы частично, вывезти свои капиталы или просто державших их в иностранных банках. Только вот они не очень рвались давать деньги на «Белое дело».

Вот как описывает ситуацию граф А. А. Игнатьев: «Одним из главных денежных источников для белогвардейских организаций являлся Русско-Азиатский банк, но до меня дошли сведения, что приехавший в Париж председатель этого банка Путилов ведет двойную игру.

Это меня живо заинтересовало, и я принял предложение позавтракать с Путиловым с глазу на глаз в одном из самых фешенебельных ресторанов.

– Я ведь из мужичков, ваше сиятельство, – представился мне этот небольшого роста, еще вполне бодрый старичок, напоминавший своей внешностью не то дьячка, не то церковного старосту. – Не посетуйте, напрямки буду говорить. Мы вот в Константинополе два пароходика для Деникина грузим, а я вот подумываю (оглядевшись по сторонам) – не опасно ли? Груз-то ценный. Много тысяч в него вложено. А ведь заплатят „деникинскими“. Вот я и решил вас побеспокоить, не обман ли тут какой кроется. А?»

В итоге «пароходики» пошли не в Новороссийск, а в Южную Америку, где за оружие платили наличными.

Честно говоря, деятельность эмигрантов в Париже во время Гражданской войны выглядит очень некрасиво. Пока одни сражались за то, во что верили, другие за их счет в лучшем случае болтали языками, а в худшем – поправляли свое материальное положение.

Загадка «Красного графа»