Русская повседневная культура

Ярослав написал устав «Русская правда», заложивший законодательные основы российской цивилизации. Дополненная впоследствии сыновьями Ярослава «Русская правда» стала основным (и, видимо, первым) письменным законом Киевского государства. Как отмечают исследователи, «Русская правда» напоминает скандинавское законодательство. Она освящает частную месть, преследование убийцы родственниками убитого; определяет окуп (позднее — откуп) за различные преступления и пеню, вносимую в княжескую казну; допускает судебный поединок, испытание раскаленным железом и кипятком, очистительную присягу. В «Русской правде» не говорится ни о смертной казни, ни об утонченных мучениях, ни о пытках с целью вырвать признание у преступника, ни даже о тюрьмах. Это скандинавские и германские законоположения во всей их чистоте.

Если Владимир основал училище в Киеве, то Ярослав сделал это в Новгороде, где училось 300 мальчиков. Он вызвал из Константинополя греческих певцов для обучения русских причтопению. При Ярославе чеканились монеты, на одной стороне было выбито славянскими буквами имя князя, а на другой — греческими буквами его христианское имя, данное при крещении, — Георгий.

Как все варварские неофиты, Ярослав доводил набожность до суеверия. Он велел выкопать из могил кости своих дядей, умерших в язычестве, и совершить над ними обряд крещения.

Современник Ярослава Мудрого, летописец из Бремена Адам, называл Киев украшением Востока и соперником Константинополя, бывшего столицей Византии с общей численностью населения в X веке 20–24 миллиона человек^{20} Для сравнения: в 1000 году во Франции жило 9 миллионов человек; в Италии — 5 миллионов; на Сицилии — 2 миллиона; в Киевской Руси — 5,36 миллиона; в Польше, Литве вместе с эстами — 1,6 миллиона; в степи от Дона до Карпат — 0,48 миллиона; в Англии в 1086 году — 1,7 миллиона^{21}

До сих пор в Киеве, Чернигове и Новгороде стоят величественные постройки, появившиеся во времена Ярослава Мудрого. Таковы, например, Золотые ворота и Софийский собор в Киеве, свидетельствующие о высоком уровне русской культуры. Этот собор Ярослав повелел возвести на том месте, где русские дружины разбили племена печенегов, в честь великой победы русского воинства. Первая на Руси библиотека при храме Святой Софии стала со временем крупнейшей библиотекой, в которой собирались и переписывались книги. Всего же в Киеве того времени было около 400 церквей.

Киев широко сообщался с другими государствами: помимо Византии и Скандинавии, с которыми связи были наиболее тесными, торговые отношения существовали со славянскими странами, с Францией, Германией, Англией. В Киеве было восемь рынков, и Днепр постоянно бороздили суда из различных стран мира.

Иностранные купцы жили в отдельных кварталах, поэтому в Киеве были голландский квартал, немецкий, венгерский и т. д. Эти кварталы охранялись княжескими дружинниками, следившими за порядком в городе. Для управления и защиты края князь расставил по городам главнейших своих дружинников с достаточными силами.

В то время военное сословие не представляло замкнутую касту. Известно, например, что Владимир принял к себе на службу сына простого кожевника, правда отличавшегося необыкновенной физической силой: он победил печенежского великана; дядя же Владимира по матери, Добрыня, не принадлежал по происхождению даже к числу свободных людей.

Отношения в дружине были товарищескими, князь был всего лишь первым среди равных. Как одна большая дружная семья, дружинники ели за одним столом, вместе слушали песни поэтов-слепцов, игравших на гуслях. Когда однажды дружинники выразили неудовольствие, что им подают за столом деревянные ложки, Владимир велел сделать для них серебряные и при этом добавил: «Серебром и златом не добуду дружины, а дружиною добуду серебро и злато, как добывал отец мой и дед».

Князь ничего не мог предпринимать один без совета с дружиной. Поэтому Святослав в свое время и не мог уступить просьбе своей матери Ольги о принятии крещения: «Како аз хочу ин закон принята един, а дружина сему смеяться начнут».

Все вопросы хозяйственной жизни решались князем довольно просто. Вот что рассказывает арабский писатель и ученый-энциклопедист первой половины X века Ибн Русте (в российской научной литературе он часто ошибочно именуется Ибн Дастой) о княжеском суде: «Когда кто из них (русских) имеет дело против другого, то зовут его на суд к царю (то есть князю), перед которым и препираются; когда царь произносит приговор, исполняется то, что он велит, если же обе стороны приговором царя недовольны, то по его приказанию должны предоставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот и одерживает верх».

Другим правом князя, кроме суда, было право собирать дань. Количество дани определял сам князь. Поэтому в сборе дани всегда царил произвол, и правым всегда, конечно же, оказывался князь; впрочем, о своих дружинниках он не забывал никогда.