Русская повседневная культура

В 1982 году в Бухаре среди средневековых астрономических книг нашлась рукопись на персидском языке, в которой содержится рассказ о Руси первой половины IX века, то есть о времени правления Олега и Игоря Старого, который княжил в 912–945 годах. Сообщается, что это — обширная страна, чрезвычайно богато одаренная природой всем необходимым, а ее жители непокорны, воинственны и держатся вызывающе… Говорится также, что часть русов составляет «рыцарство» и что большим уважением у них пользуются жрецы.

Игорь Старый в 941 году совершил новый, третий по счету, поход на Константинополь, но был побежден с помощью «греческого огня». После этого он опять собрал силы, но до боевых столкновений дело на этот раз не дошло: византийцы предпочли откупиться данью. Текст заключенного в 944 году договора сохранился в летописи. Сам же Игорь на обратном пути был убит древлянами, с которых он взял дань по пути в Византию.^{5}

В те времена войны нередко происходили ради захвата живого товара — пленников, которых превращали в рабов и продавали на невольничьих рынках. Состраданием и заботой о судьбе соотечественников, попавших в плен и томившихся на чужбине, было продиктовано заключение Киевской Русью с греками ряда специальных договоров. Так, в договоре 911 года, заключенном при великом князе Олеге, обе стороны брали на себя следующие обязательства: «… если пленник той или иной стороны насильно удерживается русскими или греками, будучи продан в их страну, и если, действительно, окажется русский или грек, то пусть выкупят и возвратят выкупленное лицо в его страну и возьмут цену его купившие… Также, если и на войне взят будет он теми греками, — все равно пусть возвратится он в свою страну и отдана будет за него обычная цена его…» Заботы об «искуплении пленных» были подтверждены впоследствии и договором 944 года, заключенным при великом князе Игоре:

«Если окажутся русские в рабстве у греков, то, если они будут пленники, пусть выкупают их русские по 10 золотников; если же окажется, что они куплены греком, то следует ему поклясться на кресте и взять свою цену — сколько он дал за пленника».

После гибели Игоря государством правила его вдова, княгиня Ольга (945–964), которая поддерживала мирные отношения с Византией. В году 946 или 957 (этот вопрос спорен) она совершила дипломатический визит в Константинополь и приняла христианство. Ольга не могла до этого не знать о христианстве, так как немало христиан появилось в Киевской Руси после знаменательного события, когда русы, как сообщают византийские летописи, «отправили послов в Константинополь просить крещения». Считается вполне установленным фактом, что Аскольд и Дир и некоторое количество народа приняли крещение в Киеве от епископа, посланного константинопольским патриархом Фотием не без ведома императора Василия Македонянина (правил в 867–886 годах); тогда и случилось чудо: пламя пощадило ввергнутое в него Евангелие. Так Аскольд волей случая оказался первым христианским русским князем, отсюда и благоговение к его могиле и его памяти, а 867 год вошел в историю как год частичного крещения Руси Фотием.

Некоторые исследователи считают, что Ольга приехала в Царьград уже крещеной, со своим духовником Григорием, а крестилась она якобы еще в Клеве в 957 году. Во всяком случае, записи об акте крещения ее в Константинополе нет, хотя о пышном и теплом приеме императором Константином Багрянородным есть несколько упоминаний. Как сообщал Нестор, на приеме у Константина Багрянородного Ольга была так «красива лицом», что басилевс влюбился в нее, а ей, если запись в «Повести временных лет» верна, уже было тогда 62 года!

Похоже, что первой заботой Ольги, оставшейся в сущности своей язычницей, когда она вступила на престол, была языческая месть древлянам за смерть мужа Игоря, который, захваченный в плен, был привязан к двум деревьям и разорван на части. Летописец Нестор записал легенду о том, как княгиня Ольга отомстила древлянам за убийство своего мужа. Она предложила древлянам мир с условием: «… Дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, поэтому-то и прошу у вас мало». Древляне обрадовались, а Ольга, «раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждому. И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи, и так загорелись — где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, так как сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. А как взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань».