В
основе нашей политики лежит человек, и никто не позволит ему подняться.М
ы, русские, умеем жить плохо – научились.Я
понял: свет нужен вам лишь в недосягаемом небе, чтобы преклоняться перед ним в торжественные минуты жизни. На земле же вам всего дороже мрак, чтобы прятаться друг от друга, и, главное, радоваться на себя, на свою темную, проеденную плесенью жизнь.Ж
уть стала лучше, жуть стала веселей.М
ы все-таки слишком европейцы «в душе»… У нас много того патриотизма, который Аксаков так хорошо называл чисто «государственным»; но у нас слишком еще малоД
ве болезни, воспитанные в русском человеке его уродливой историей, тяжкой и обидной жизнью: садистскую жестокость во всем разочарованного нигилиста и – противоположность ее – мазохизм существа забитого, запуганного, способного наслаждаться своим страданием, не без злорадства, однако, рисуясь им пред всеми и пред самим собою.У
нас назначают только правительства и лекарства. Но ни то, ни другое не помогает.Ж
изнь русскую, не установившуюся, задержанную и искаженную, вообще трудно понимать без особенного сочувствия.Н
ам нечего терять, но и это грозят отнять.Г
лавная черта российского человека – черта бедности.Т
ак и живем-поживаем: все сами с собой боремся, а в результате – ничья. И, как следствие, –Е
сли б Родина-мать боялась, что ее могут лишить родительских прав, она бы по-иному относилась к своим детям.В
едь эти люди – отборный продукт тех русских условий жизни, той путаницы, тоски, мертвечины, трусости или отчаянной смелости, среди которых живем мы, несосланные, томимся, скучаем, мучаемся, пьем чай с вареньем от скуки, врем и лжем и опять мучаемся. Мне также не подходит «жить»(а не бороться) с людьми, с которыми (и которым) приходится много лгать, бесплодно, бесцельно изживать русский теперешний век – бесцветно, неинтересно, безвкусно и неумно…М
ы обращаемся с действительностью как с докучливым гостем, напрашивающимся на наше знакомство; мы стараемся запереться от нее.О
тчего же болезнь совести в такой степени является нашей национальной чертой?.. Оттого, что между идеалом и действительностью, между требованиями совести и разума и жизнью у нас лежит огромная пропасть, существует страшный разлад, и от этого разлада мы и становимся больны. Идеал, по самому своему понятию, не соответствует действительности, он ее отрицает; но степень этого несоответствия может быть различна, и в России это несоответствие измеряется разницей в несколько веков, ибо, тогда как интеллигенция идет в своих идеалах в ногу с самой передовой европейской мыслью, наша действительность в иных отношениях на много веков отстала от Европы. Вот почему нигде в Европе жизнь так глубоко не оскорбляет на каждом шагу, не мучает, не калечит, как в России.К
ак бы плохо нам ни было – мы на этом не остановимся.К
орень вещей. Мы поклонились религии несчастья. Дивно ли, что мы так несчастны.К
огда русскому человеку особенно плохо живется, он обвиняет в этом жену, погоду, Бога – всех, кроме самого себя. Такова русская натура, мы всегда жалуемся на кого-то со стороны, чтобы оправдать нашу глупость, лень, наше неумение жить и работать.Т
ак жить нельзя, а по-другому мы не умеем.