Русская православная церковь – последняя крепость исторической России. К столетию возрождения Русского патриаршества

За Талергоформ утвердилась раз навсегда кличка немецкой преисподней. И в самом деле, там творились такие события, на какие не была способна людская фантазия, забегающая по ту сторону света в ад грешников.

До зимы 1915 года в Талергофе не было бараков. Сбитый в одну кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз. Счастливы были те, которые имели над собою полотно, а под собою клапоть соломы. Скоро стебло стерлось на сечку и смешивалось с землей, из чего делалась грязь, просякнутая людским потом, слезами. Эта грязь становилась лучшей почвой и обильной пищей для неисчислимых насекомых. Вши сгрызли тело из-за теплой крови и перегрызали нательную и верхнюю одежду. Червь размножилась чрезвычайно быстро в чрезвычайном количестве. Величина паразитов, питающихся соками людей, была равно грозной. Неудивительно поэтому, что немощные не в силах были с ними справиться. Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек просто загрызли вши. Нужда и нищета дышали на каждом шагу скостенелой смертью.

В позднюю, холодную осень 1914 года руками русских военнопленных талергофская власть приступила к постройке бараков в земле в виде землянок – куреней – и над землею в виде длинных стодол с расчетом, чтобы поместить в них как можно наиболее народа. Это как раз нужно было кровопийцам, вшам и палачам. В одном бараке набралось человек сотен три и больше. В сборище гразного люда и гражной одежды разводились миллионы насекомых, которые разносили по всему Телергофу заразные болезни: холеру, брюшной тиф, дифтерию, малярию, расстройства почек, печени, селезенки, мочевого пузыря, понос, рвоты с кровью, чахотку, грипп и прочие ужасные пошести (заразрые болезни, эпидемии. – Ред.).

Немцы морили наших людей по рецепту своей прославленной аккуратности и системы, а бросая кое-что, как собакам, ухитрялись, будто ради порядка, бить палками всех куда попало. Не спокойным, разумным словом, а бешеным криком, и палкою, и прикладом водворяли часовые «порядок», так что часто возвращались многие от выдачи постной воды, конского или собачьего мяса калеками.

В голоде и холоде погибали несчастные рабы, пропадали в судорогах лихорадки, желтели, как восковые свечи, от желтухи, кровавились от бесконечных кровоподтеков, глохли от заворотов и шума головы, слепли от встрясок нервов, лишались рассудка от раздражений мозга, падали синими трупами от эпилепсий. Высокая горячка разжигала кровь больных. Немощные организмы валились, как подкошенные, в берлогу, в мучительной лихорадке и беспамятстве кончали жалкую жизнь, а более сильные срывались ночью с нар и бежали, куда глаза глядели, чтобы вырваться из объятий напасти. Они мчались или прямо в ворота или живо взбирались на колючую проволоку, там же от штыка либо пути падали мертвыми на землю. В записках студента Феофила Курилло читаем, что солдат проколол двух крестьян за то, что «втiкали». Священник Иоанн Мащак записал под датой 3 декабря 1914 года, что часовой за бараком выстрелил в перелазившего через проволоку крестьянина. Пуля не попала в него, но убила в бараке Ивана Попика из с. Мединичи, отца семерых детей. В ангаре солдат проколол крестьянина Максима Шумняцкого из с. Исаи Турчанского уезда, проколол в ребра штыком, от чего он помер немедленно.

В скорбный помянник погибших в Талергофе занесем лучших народных деятелей из длинного ряда мучеников: доктора Романа Дорика, преподавателя Бродовской гимназии, основателя и воспитателя бурсы им. Ф. Ефиновича; Юлиана кустыновича, профессора перемышльской духовной семинарии; доктора богословия Михаила Людкевича; доктора медицинских наук Михаила Собина; священника Владимира Полошиновича из Щавного; священника Иосифа Шандровского из Мыслятич; священника Григория Спрыса из Дашовки; священника Александра Селецкого из Дошницы; священника Аполлинария Филипповского из Подкаменя возле Рогатина; священника Нестора Полянского; священника доктора богословских наук Николая Малиняка из Сливницы; священника Корнилия Литвиновича из Братищева; священника Владислава Коломыйца из Лещан; священника Махаила Кузьмака из Яворника Русского; священника Евгения Сингалевича из Задубровец; священника Николая Гмитрика из Зандовицы; священника Ивана Серко из Искова; священника Иеронима Куновского из Бельча; священника Иоанна Дуркота из Лабовой; священника Михаила Шатынского из Тиравы; священника Олимпа Полянского из Юровец; священника Василия Курдыдика из Черниховец; священника Казимира Савицкого и много других интеллигентных работников.

В народную легенду перешло талергофское кладбище у соснового леса. Эта легенда передается из уст и по наследству перейдет из поколения в поколение о том, что на далекой немецкой чужбине в неприветливой земле лежит несколько тысяч русских костей, которых никто не перенесет на родную землю. Немцы повалили уже кресты, сравняли уже могилы. Найдется ли одаренный Божьим ловом певец, который расскажет миру, кто лежит в Талергофе, за что выбросили немцы русских людей из родной земли?