Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века

не собирался и не собирается признать и благословить автокефалию Православной Церкви в Польше, отлично зная, компетенции какой церковной власти принадлежит это право.

Данным архиереям было разъяснено, что постановления Собора архиереев Русской Православной Церкви за границей о запрещении священнослужения с митрополитом Дионисием

не было ни в 1924 году, ни в предыдущие годы и не могло быть, так как, если от Матери-Церкви зависит признание автокефалии данной Церкви, то и прекращение молитвенного общения за самовольное провозглашение автокефалии должно исходить от той же Матери-Церкви. Святейший же Патриарх Тихон до конца жизни своей не прерывал молитвенного общения с Митрополитом Дионисием, поручив себя его святым молитвам и заключая грамоты свои на его имя формулой нижайшего послушника его[240].

В апреле 1926 года предстоящему Собору архиереев передавалась на обсуждение присланная митрополитом Варшавским Дионисием копия его письма, адресованного митрополиту Евлогию, Управляющему русскими православными церквами в Западной Европе по вопросу об автокефалии Православной Церкви в Польше[241]. На следующем заседании было рассмотрено письмо митрополита Варшавского Дионисия с выражением жалобы на покинувших Польшу архиепископов Елевферия и Владимира и епископа Сергия. Данное обращение передавалось на обсуждение предстоящему Собору архиереев[242]. Этот вопрос был рассмотрен также на следующем заседании, и оставлен с тем же решением[243]. В свою очередь архиепископ Литовский и Виленский Елевферий выражал благодарность за постановление предыдущего Архиерейского Собора, касающееся автокефалии Православной Церкви в Польше[244].

Еще через месяц, в июне, был заслушан доклад митрополита Платона по вопросу об автокефалии Русской Православной Церкви в Польше, а также отзыв Председателя Архиерейского Синода по содержанию этого доклада[245]. Свое мнение о предоставлении статуса автокефалии Православной Церкви в Польше высказали архиепископ Литовский и Виленский Елевферий, а также священники Л. Голод и А. Левицкий, сенатор Польской Республики В. Богданович[246]. В своем письме на имя председателя Архиерейского Синода митрополит Дионисий прислал также копию адресованного ему письма от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополита Сергия, датированного 10/23 мая. В этом письме митрополит Сергий якобы именует Высокопреосвященного Дионисия митрополитом Варшавским и всея Польши. Реакция Синода была следующей: не считая письмо митрополита Сергия официальным актом признания автокефалии Православной Церкви в Польше, Архиерейский Синод определил данное письмо митрополита Сергия доложить предстоящему Собору архиереев Русской Православной Церкви за границей[247].

Переписка по вопросу автокефалии Польской Церкви оставалась актуальной и далее, в виду приближающегося Собора архиереев. В сентябре 1926 года митрополит Дионисий прислал акт Деяний Собора православных епископов в Польше, от 1 июля, по вопросу о присоединении к Православию Польско-Католической Национальной Церкви[248]. Тогда же поступила жалоба от жителей города Владимир-Волынска в адрес Высокопреосвященного митрополита Варшавского Дионисия по поводу украинизации богослужения. Синод просил митрополита Антония в ходе личной переписки с митрополитом Дионисием обсудить содержание данной жалобы[249].

В январе 1927 года митрополит Варшавский Дионисий прислал в Архиерейский Синод письмо, в котором им были затронуты вопросы церковной жизни, а также поднята проблема восстановлении братского общения с епископами Русской Православной Зарубежной Церкви. Архиерейский Синод, отвечая на вопрос о епископе Адаме (Филипповском), предоставил своему Председателю сообщить митрополиту Дионисию отзыв частным порядком. Вопрос же о восстановлении братского общения с иерархами Русской Православной Церкви в Польше был передан на обсуждение предстоящего Собора архиереев Русской Православной Церкви за границей[250]. Тогда же было получено письмо митрополита Дионисия по вопросу об украинизации Владимир-Волынского собора[251].

Предстоящему Архиерейскому Собору Синод передал на обсуждение письмо священника Луки Голода, в котором тот спрашивал о возможности восстановления молитвенного общения с митрополитом Варшавским Дионисием[252].