Русская принцесса Монако

– Дим, а ты в казино бывал? – поинтересовался Макс.

– Откуда? Ни разу.

И он снова поразил меня своим простодушием. Лично я тоже ни разу в казино не была. Так уж вышло. Но признаться в этом вот так спокойно и публично? Увольте!

– Увидишь, как там здорово, – пообещала я.

Полиняк взглянул на меня с благодарностью.

Мы уверенно шествовали среди роскошных деревьев, вдыхая ароматы цветов, разбавленные соленой терпкостью моря.

– Смотрите, – воскликнул Дима. – Адам и Ева! На удачу надо Адама за… это самое подержать.

– За что «это самое»? – не поняла я. И тут же увидела.

Толстомясый праотец человечества просто блистал самой интимной частью своего тела. Видно, девяносто девять процентов желающих выиграть в казино сочли своим долгом погладить первопричинный пах. Весело заржав, Макс с Полиняком припали к источнику потенциальной благодати.

– Дашка, а ты чего? Неужели выиграть не хочешь?

– Как порядочная девушка, не считаю возможным, – гордо ответила я и отвернулась.

Макс снова захохотал, а Дима явственно смутился и тут же отдернул руку.

Дородный усатый швейцар на входе в казино важно поприветствовал нас и – преградил дорогу.

– В чем дело? – возмутился майор.

– У нас строгие правила, – спокойно объяснил монегаск. – Мужчинам полагается быть в строгих костюмах, женщинам – в нарядных туалетах. Лица до двадцати одного года в казино не допускаются.

Ну, насчет возраста – это мимо, хотя чертовски приятно, когда тебя принимают за юное создание. А вот насчет костюмов… Ни один из нашей троицы требованиям заведения не соответствовал. На нас с Димой были джинсы и футболки, на Максе тоже джинсы и ковбойка.

– И что теперь делать? – зашипела я в ухо наперснику. – Мы с Димой в игорном бизнесе – новички, но ты-то должен был знать!

– Забыл, – признался Макс.

В этот момент мимо прошла парочка, как две капли воды похожая на нас внешне. Парень что-то показал швейцару, и тот, поклонившись, пропустил их внутрь.

Во мне проснулась острая жажда социальной справедливости. Наверное, именно на таком ее накале делаются все мировые революции.

– Почему их пропустили? – ринулась в праведный бой я. – Она тоже без платья!

– Да, но у месье золотая карта Metropole Palace, постоянный и бесплатный вход!

– Что? – я смерила швейцара таким взглядом, что он стал вдвое меньше ростом, но в ширину не уменьшился. Так что дверь по-прежнему оставалась перегороженной его тушей. – А это? – я небрежно извлекла из сумочки личную золотую карту с надписью «Hermitage» и сунула ее прямо под нос противному монегаску.

– О! – тут же расшаркался он. – Простите! Пожалуйста! Но ваши сопровождающие должны будут заплатить за вход.

Сопровождающие, не торгуясь, выложили по десять евро, и мы, наконец, оказались внутри вожделенного царства роскоши и денег.

– Извините, – снова нарисовалась усатая рожа. – Фото и видеоаппаратуру полагается сдавать при входе.

– У нас ничего нет! – охлопал свои карманы Макс.

– Съемки на мобильный телефон тоже запрещены, – заученно-вежливо предупредил швейцар.

– А как же… – Полиняк застыл в дверях.

Мы-то с Максом уже успели забыть, что находимся на службе, а Диме, видно, не терпелось отработать вторые пятьсот евриков.

– Вперед, гонщик! – подмигнул Макс. – Пробьемся!

* * *

Если бы я уже не ляпнула, что казино для меня – дом родной, мне было бы намного сподручнее осматриваться вокруг. А так… Я сделала пресыщено-скучающий вид и по сторонам практически не глядела. Да, собственно, смотреть было не на что! Дворец как дворец. Колонны, скульптуры, мрамор, начищенная, как золото, бронза, музейные светильники, ковры, картины на стенах в тяжеленных золоченых рамах… Красиво, чего там говорить! Шикарно и роскошно. Как в кино. Совсем скоро этот мир станет моим. Тогда и налюбуюсь.

Все столы с рулеткой были заняты! А публика… Если бы сейчас кто-то крикнул: «Мотор, камера, начали!», я бы ничуть не удивилась. Ощущение, что мы попали на съемочную площадку голливудского фильма, было полным! За столами сидели одни миллионеры! Как я это поняла? Не знаю. Почувствовала. У кого еще могут быть так гордо посажены головы? Кто еще обладает столь же пренебрежительным и одновременно ласкающим взглядом? Седые морщинистые дядьки в смокингах, сюртуках и пиджаках не меньше, чем за штуку евриков, сосредоточенно следили за прыгающим волч ком. Их спутницы – такие же пожилые, чопорные и сморщенные, как весенние высохшие репки, едва заметно улыбались. Словно происходящее за столами интересовало их постольку-поскольку.

Сияли золотые часы и перстни загорелых седовласых мастодонтов, горели бриллианты в ушах и на шеях столетних вяленых вобл, беспрестанно кружился волчок…

Возле каждого стола стояли горстки любопытствующих – или уже проигравшихся, или еще не решивших, сколько сегодня просадить. Мы тоже пристроились за их спины.