Русская проза XXI века в критике. Рефлексия, оценки, методика описания

Второй этап. Далее происходит углубление в материал и своеобразное прописывание ранее высказанных мыслей: на чем сосредотачивает внимание критик, какие особенности текста он выделяет, какова его аргументация. Преследуется цель установления авторской манеры. Должна выноситься ясная и четкая оценка, чтобы в дальнейшем студент в собственной практической работе руководствовался установленными принципами работы с текстом. Критический взгляд позволит не переходить во Введении от одной цитаты к другой, а сопровождать обзор комментариями и пояснениями.

Конечно, в идеальной рецензии встречаются все пункты. Но задумаемся, о чем все же должна идти речь? Читатель знакомится с текстом, хочет понять, стоит ли ему читать произведение. Значит, в первую очередь критик обязан определить содержание. Затем познакомить (кратко) с творчеством анализируемого автора: указать, какое место занимает произведение среди других написанных текстов. Далее перейти к доминантным формам в творчестве рецензируемого автора и определить форму нашего текста.

Логическое построение рецензии может показаться скучным и прагматичным, но в противном случае читатель потеряется в потоке рассуждений автора. Чтобы читателю было интересно, избирается авторская манера изложения материала, чаще всего ироническая тональность.

Третий этап. На основании выделенных принципов следует выстроить внутренний план своей собственной работы, формируя из выделенных особенностей собственные параграфы, образовав из них Основную часть. Скажем, отметив общие особенности творчества, форму произведения, особенности, перейти к оценке и обобщению сказанного.

Проанализируем рецензии и отрывки из интервью, посвященные циклу Л. Улицкой «Люди нашего царя»[38]. Первая опубликована в еженедельном издании «Московские новости» и, кажется, должна носить аналитический характер. На самом деле в ней доминирует авторское отношение, которое проявляется в первой ее части, достаточно подробной.

Авторские сравнения необычны и притягивают внимание читателей, они даже специально усилены повторами («похож на», «кто-то») и риторическим вопросом, пересекающим повествование («А люди?»). Сразу же следует оценка – «Очень грустная книга» с одновременным скрытым вопросом, ее повторяющим – «Почему-то грустная». Соединяя собственные воспоминания с перечнем, автор в скрытой форме передает содержание: «Жизнь говорит с нами каждый день», воспоминания из детства, истории о друзьях и недругах.

Важно, что автор указал на простоту стиля Л. Улицкой, особенности организации действия (отсутствие внешней динамики, сосредоточенность на внутренней жизни, внимание к бытовой составляющей), применение приема воспоминаний. Правда, нет дополнения, что прием воспоминаний создает особую нарративную ситуацию, придает повествованию личностный характер, в некотором смысле документализирует описание[39].

Но перед нами не научное исследование, студент может развить мысли критика во время собственных изысканий, а при прочтении просто воспользоваться данными наблюдениями.

Завершающая рецензию оценка автора статьи противоречива. С одной стороны, он говорит о каллиграфической тонкости автора (в отношении персонажей и соотнесенности прототипа и героя). С другой, указывает, что они стереотипны. Одновременно указывается на способ мышления: умение автора наблюдать и записывать. Интересен и микропортрет Л. Улицкой: «маленькая женщина со стриженой головой».

Хотя автор намечает особенности творческой манеры Л. Улицкой, стиль соответствует избранному формату, рецензии. Поэтому в нем оказывается возможной разговорная интонация, риторические вопросы, просторечная лексика. Вместе с тем, как указывалось, отмечаются некоторые особенности, которые обобщаются ниже.

Вторая рецензия выстроена более логично и последовательно, она начинается с обозначения направления творчества Л. Улицкой, подчеркивается, она «начинала с повестей и рассказов» и «остается виртуозом малых форм, kimia». Налицо стремление автора привлечь читателя необычным определением. Как обычно для научного текста следует подтверждение в виде цитаты, которая приводится из предисловия.

Далее автор переходит к структуре цикла, его внутреннему устройству, делая попутное замечание о своеобразии формы, указывается, что встречаются «бытовые истории», «короткие сценки наблюдения», сжатые до 10–12 страниц «колоритные семейные хроники», «путевые очерки-зарисовки». Получается действительно пестрое разнообразие.

И вместе с читателем критик задумывается о том, что же объединяет эти «пестрые» рассказы. Оказывается, что тема преображения: «Превращения, неожиданные узнавания чудесного в привычном случаются в этой прозе постоянно». Необычность в том, что соседи по электричке оказываются способными на философские разглагольствования. Правда, автор делает свои признания иронически, через интонацию или своеобразное разоблачение (герой обнаруживает, что легендарный антропософский гуру – его неприятный сосед по коммуналке).