Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918

Я влюбленный стал игрушкой,
И влюбленный я терплю,
Но вчера маркиза мушкой
Мне промолвила: «Люблю».

И сегодня, гордый знаком

Благосклонности ея,
Я пришел к ней, юн и лаком
До отрады бытия.

Летний полдень был так зноен,

Так томлив любовный зной,
Но любови удостоен
Не был я маркизы злой.

В миг объятья веер жадный

Зной полдневный охладил,
И улыбкою прохладной
Солнце страсти затемнил.

Стук, заместо рамы на портрет обращенный

Графиня Ларош, своему возлюбленному свидание назначая, такое указание дала:

– Лишь только стемнеет, приходите к моему окну и единожды стукните в раму, а я выйду!

Сего не было, ибо старый граф, едва услышав стук в раму, вышел, и по портрету Ловласа вместо рамы, изрядно палкой постучав, привел сего в уныние и бегство…

* * *

Некая княжна Гондурасова имела обычай с шутом в саду прогуливаться, и была весьма злоязычна. Многочисленные поклонники спросили ее о причине такой прихоти и получили ответ:

– Считаю шута своего самым умным кавалером, ибо он никогда не скрывает своей глупости.

На что поклонники чрезвычайно обижены были.

Арапских жен ночное неудобство

Майорова жена, Аглаида Петровна, однажды своего арапчонка об ихнем арапском житье-бытье с подлинным недоумением допрашивала:

– Ежели ночью ваши арапы в сонном виде закрывают глаза и зубы, то как их жены-арапки в темноте находят?

На что арапченок, словами Аглаиды смущенный, безмолвствовал время немалое.

* * *

На подушке моей трилистники
Вышиты синим шелком.
Этот шелк тихомолком
Мне ругали его завистники.
Он, любимый мой, милый и преданный,
Сам их, радуясь, вышил.
И узор очень милый вышел,
Сказан страстью, ему неизведанной.
Я, цветок Аморилис; тычинками
Я его обласкала И навеки связала
Неизбывной любви шелковинками.
И с тех пор так люблю я трилистники!
Я, цветок Аморилис!
И ругать уморились
Шелк любовный, его завистники.

Рис. 5. «На подушке моей трилистники…»

Источник: Мисс. Купидоновы проказы. Les avantures galantes: Альбом (L’album de Miss).

СПб.: Издание M.E Корнфельда, 1913. [С. 18].

Размышления после бала

Что может быть невыносимей
Ревнивца-мужа в белом гриме.
Как разуверить чудака,
Что не годится волноваться?
Что на лице его мука
Всех заставляет улыбаться.

Как не поймет, что столько шуму

Затеял он не по костюму.
Уж, если влез в костюм Пьеро,
Так будь же мужем Коломбины!
Дай обмануть себя, а то…
Что станут делать Арлекины?

Кок

Прижав любезный локоток,
Маркиз от страсти изнемог,
И говорил, возвыся слог:
«Вы что купава Иль роза, право,
Когда со мной идете справа».
На что маркиза, средних лет,
Не веруя в любовный бред,
Ему такой дала ответ:
«Ах, что хотите О мне вы мните, —
Но только кружев мне не мните…»

* * *

Прелестница некая, к тому ж и причудница, неизъяснимую слабость в себе внезапно узрела, и медикуса, зело прославленного, к себе в покой, амуру посвященный, пригласила, дабы медикус гармонию органов телесных вновь восстановил.

Медикус, к прелестнице подошед, на руку почтительный поцелуй возложил. Сие совершив, внятно произнес:

– Прошу Вас, разденьтесь, сударыня!

На что причудница голосом деликатным, более сладостным, чем рокот соловьиный, но не лишенным каприза, ответила:

– А Вы, сударь мой, почему не изволите раздеваться?

* * *