Русская религиозная философия

И этот загадочный, странный, бездомный человек пишет книгу, которую он назвал «Великий спор и христианская политика». Он говорит о том, что Запад с Востоком уже давно спорят! Упрощенно говоря, восточное сознание — это «человек — ничто, Бог — все!» Бесчеловечный, грозный Бог! А на Западе — безбожный человек; духовно выдвигается вперед человеческое «я». И христианство, Евангелие, есть, согласно Соловьеву, синтез Востока и Запада. «И свет, исшедший от Востока, с Востоком Запад примирил», — писал он в одном из своих стихотворений. Показывая панораму истории Церкви, блестяще анализируя ее борьбу с ересями, он впервые задумывается над проблемой, которая потом стала содержанием его жизни: почему все-таки победил антагонизм? Почему, когда христианство, Евангелие соединили Восток с Западом, они потом опять распались, и уже на сей раз под христианскими знаменами: получился христианский Восток и христианский Запад?

Затем Соловьев пишет книгу «Духовные основы жизни», о которой я вам уже говорил. Он пишет о вере, о любви, о посте — трех элементах. И как пишет? Просто, ясно, на языке, который не был специфически клерикальным, архаичным, «церковным» в кавычках, — на том самом языке, на котором он писал свои кристально ясные философские книги, свою публицистику. Как говорили многие современники, иные люди (а их было немало) начинали свое знакомство с традицией и писаниями святых отцов именно с книги Владимира Соловьева «Духовные основы жизни».

Он читает в Петербурге лекции о Богочеловечестве. Богочеловечество — еще одна родная ему мысль. Для материализма, позитивизма история мира и природы — это все земное, человеческое. Для тех, кто отрицает значение земного, для спиритуализма, для крайней духовности — все это ничтожно. Христианство не отвергает материю и плоть, не отвергает природу, оно освящает их, потому что все это — творение Божье и Бог воплотился в мире. А раз Он воплотился в мире, значит, весь процесс мироздания — это процесс Богочеловеческий, в котором участвует Богочеловек.

Но Соловьев заглядывает в более глубокие тайны: человек страдает от своей противоречивости, он живет ненормальной жизнью, сегодня все мы это признаем. В чем дело, что произошло с человеком? И он отвечает: мир распадается. Теряются узы любви, взаимопонимания, братства. Теряются узы и в материальном мире. Все распадается. Творец — это единство, это полнота гармонии, это картина, созданная Богом вне времени, полнота и триумф замысла единства. А что же противоположно этому? Что бросает мир куда-то в яму? Свобода, — отвечает Соловьев.

Но как же это может быть свобода, если не было человека? Соловьев говорит, что природа имеет единую душу. Его опыт встречи с Душой Мира привел его к мысли об одухотворенности космоса, об одухотворенности всего мироздания. Он ищет и находит имя этого Начала: имя это — София (по–гречески мудрость). Уже в Библии говорится о Божественной мудрости. Божественная мудрость на нашем современном языке есть информация, которую Бог закладывает в природу. А для Соловьева это некое духовное средоточие мира, которое имеет свободу. И мир отпал, в силу этой свободы, от своего гармоничного состояния.

Дальнейшая история мира (и сейчас она такова) — это возвращение к вечной гармонии, к вечной Божественной симфонии, которой противостоит распад, дезинтеграция. Всякая ненависть, всякая сила, которая разделяет, разрушает мысль, чувство, тело, природу, — это противное Богу начало. Сегодня, в эпоху экологического кризиса, национальных и геополитических конфликтов, призыв Соловьева, его мысль о том, что Божественное соединяет, а все, что разъединяет, — это сатанинское, в высшей степени актуальны.

Естественно, после этого он задумывается над проблемой, о которой я уже упоминал: над проблемой единства христиан. На первый взгляд, эта проблема проста. Для тех из вас, для кого она не ясна, я приведу элементарную притчу. Скажем, умирает какой-то человек. Его дети безумно любят его и расстаются с ним со слезами. Они говорят: «Отец, какова твоя последняя воля? Все, что ты скажешь, — мы выполним». Это естественно и совершенно закономерно. И он говорит: «Дети, у меня к вам только одна просьба: чтобы вы жили в единстве между собой, не оскорбляли друг друга, не отделялись друг от друга. Чтобы вы сохранили семью». Отец умирает — а дети все перессорились. Почему они ненавидят друг друга? Почему они не хотят знаться друг с другом? У них находятся объективные причины, быть может, вполне серьезные. Время от времени кто-то из них вспоминает, что отец ведь им заповедал другое. И тогда дети видят, что они его оскорбили, они нарушили его завет, его волю.