Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).

Все такие идеи, брошенные в умы, хотя бы в строгом кругу православия, у других, более свободно мыслящих переходили за границы и оказывались противными православию; так что те же проповедники должны были брать другую сторону предмета. Когда благочестивые мужи обличали лицемерство монахов, требуя от них жизни, сообразной с принятым на себя званием, находились смелые, которые начали толковать, что монашество вовсе не угодно Богу; и православные должны были ратовать за учреждение монашества [235]. Здесь уже ясно, что мысль стала на точку, совершенно противную тому, что составляло сущность религиозного взгляда в продолжение веков.

Трудно решить, проникала ли к нам и в какой степени секта богумилов. Несомненно, однако, что апокрифические книги, уважаемые богумилами, у нас были в ходу наравне с другими подобными. Вскоре после принятия веры Владимиром, в 1004 году явился в Киеве какой-то Адриан скопец, и стал хулить церковь, ее уставы, иерархию и обряды. Митрополит Леонтий заключил его в темницу; еретик раскаялся. Его, обыкновенно, почитают богумилом. Действительно, есть вероятие, и преимущественно в том, что он сам был скопец; но несомненно нельзя признать, что он не мог проповедовать того же, что говорили богумилы, из других побуждений. Притом, нельзя вполне доверять обвинениям на еретиков; часто случалось, что человека обвиняли в совершенной ереси, когда он в самом деле только дозволял себе умствовать. В XII веке является в Киев при Мономахе какой-то Димитрий, который тоже начал порицать церковные уставы. Митрополит Никита, по совету с Мономахом, послал его в заточение в городок Синелец на Суле. Известия об этих двух явлениях так кратки, что нельзя извлечь из них никаких заключений, кроме того, что в первые века после принятия православия к нам вошла и оппозиция против православия, искавшая явления христианства в других формах; но мы не можем показать ее сущности, и еще менее степени того влияния, какое она имела и в каких местах. Вместе с книгами св. писания и переводами св. Отцев, к нам вошли в переводах всевозможнейшие апокрифические, так называемые ложные или отреченные церковью книги [236].

Между прочим, предки наши познакомились, как кажется, с сохранившимися от времен Оригена мыслями о несообразности вечного мучения грешников с беспредельным милосердием Божиим, как это показывает одно слово, обращенное к тем, которые отрицают вечную муку[237]. Только чрез критическое рассмотрение, какие именно подобные сочинения ходили у нас в древности, можно приблизительно добиться, какого рода стихии, противные церкви, вместились в русскую умственную религиозную жизнь.