Одновременно Столыпин занялся и проблемой нехватки земли, увеличив ресурсы продажных пахотных земель и облегчив выдачу ссуд под залог надельных земель. Крестьянский поземельный банк, основанный в 80-е годы прошлого века, в 1905 году уже обладал широкими возможностями предоставлять крестьянам ссуды для приобретения земли. Столыпин увеличил площадь покупной земли, склонив двор пустить в продажу крестьянам казенные и удельные землевладения. Это было формализовано законами от 12 и 27 августа 1906 года48
. Удельные земли, пригодные для этой цели, составляли 1,8 млн. десятин (2 млн. га) пахотной земли, а казенные земли — 3,6 млн. (4 млн. га). Приблизительно столько же по площади было пущено на продажу леса — 11 млн. десятин (12 млн. га)49. Эти землевладения вкупе с теми, что были проданы помещиками после аграрных волнений 1905—1906 годов, значительно увеличивали крестьянские наделы.Требовалось организовать и финансировать широкую программу миграции крестьян из перенаселенных районов центральной России. К этому правительство во исправление прежней политики, препятствовавшей передвижению крестьян, приступило уже в марте 1906 года, еще до вступления в должность Столыпина. При Столыпине же поддерживаемая государством программа переселения достигла небывалых размеров, и пик ее пришелся на 1908—1909 годы. В период с 1906 по 1916 год три миллиона крестьян переселились в Сибирь и степи Центральной Азии, осваивая земли, выделенные правительством для покупки (547 тыс. впоследствии вернулись в родные места)50
.Русские либералы и социалисты считали непреложной истиной, что «земельный вопрос» может быть решен единственно путем отчуждения казенных, удельных, церковных и частновладельческих земель. Как и Ермолов, Столыпин понимал, что в основе этой идеи лежит великое заблуждение: в стране попросту не было такого количества некрестьянских землевладений, чтобы обеспечить всех нуждающихся и покрыть потребности ежегодного прироста населения. В прекрасно аргументированной речи, произнесенной в Думе 10 мая 1907 года, Столыпин показал, что социал-демократическая программа национализации земли не выдерживает критики: «Предположим же на время, что государство признает это [национализацию земли] за благо, что оно перешагнет через разорение целого <...> многочисленного, образованного класса землевладельцев, что оно примирится с разрушением редких культурных очагов на местах, — что же из этого выйдет? Что, был бы, по крайней мере этим способом, разрешен, хотя бы с материальной стороны, земельный вопрос? Дал бы он или нет возможность устроить крестьян у себя на местах? На это ответ могут дать цифры, а цифры, господа, таковы: если бы не только частновладельческую, но даже всю землю без малейшего исключения, даже землю, находящуюся в настоящее время под городами, отдать в распоряжение крестьян, владеющих ныне надельною землею, то в то время, как в Вологодской губернии пришлось бы всего вместе с имеющимися ныне по 147 дес. на двор, в Олонецкой по 185 дес, в Архангельской даже по 1309 дес, в 14 губерниях недостало бы и по 15, а в Полтавской пришлось бы лишь по 9, в Подольской всего по 8 десятин. Это объясняется крайне неравномерным распределением по губерниям не только казенных и удельных земель, но и частновладельческих. Четвертая часть частновладельческих земель находится в тех 12 губерниях, которые имеют надел свыше 15 дес. на двор, и лишь одна седьмая часть частновладельческих земель расположена в 10 губерниях с наименьшим наделом, то есть по 7 десятин на один двор. При этом принимается в расчет вся земля всех владельцев, то есть не только 107 000 дворян, но и 490 000 крестьян, купивших себе землю, и 85 000 мещан, — а эти два последние разряда владеют до 17 000000 дес. Из этого следует, что поголовное разделение всех земель едва ли может удовлетворить земельную нужду на местах; придется прибегнуть к тому же средству, которое предлагает правительство, то есть к переселению; придется отказаться от мысли наделить землей весь трудовой народ и не выделять из него известной части населения в другие области труда. Это подтверждается и другими цифрами, подтверждается из цифр прироста населения, за 10-летний период, в 50 губерниях Европейской России. Россия, господа, не вымирает; прирост ее населения превосходит прирост всех остальных государств всего мира, достигая на 1000 чел. 15,1 в год, таким образом, это даст на одну Европейскую Россию всего на 50 губерний 1 650 000 душ естественного прироста в год, или, считая семью в 5 человек, 341 000 семей. Так что для удовлетворения землей одного только прирастающего населения, считая по 10 дес. на один двор, потребно было бы ежегодно 3 500 000 дес. Из этого ясно, господа, что путем отчуждения, разделения частновладельческих земель земельный вопрос не разрешается. Это равносильно наложению пластыря на засоренную рану»*.