Русская революция. Агония старого режима. 1905-1917

К несчастью для России, позиция общества, как она была представлена в Думе, оказалась еще более бескомпромиссной. Думские либералы и социалисты, разумеется, делали все возможное, чтобы приблизить час победы России в войне, однако они были не прочь воспользоваться военной обстановкой для достижения собственных политических целей. В 1915-м и 1916 годах оппозиция не выразила готовности пойти навстречу правительству, прекрасно понимая, что смятение в правительственных рядах предоставляет уникальную возможность для укрепления парламентского строя за счет монархии и бюрократии — и такая возможность едва ли представится вновь, когда война будет окончена. Тем самым либералы и социалисты в некотором смысле вошли в негласный союз с Германией, обращая немецкие победы на фронте в свое политическое преимущество в тылу.

Таким образом, за крушением России в 1917 году и ее выходом из войны стоят прежде всего политические причины: а именно нежелание правительства и оппозиции забыть о своих разногласиях перед лицом общего врага. И никогда еще отсутствие в России духа национальной общности не получало столь сурового и печального подтверждения.

Царское правительство вступило в войну в полной уверенности в своей способности держать общество в руках. Оно рассчитывало на скорую победу и подъем волны патриотизма, который заглушит голос противников режима; позиция правительства выражалась формулой «никакой политики до победы». Поначалу эти ожидания оправдывались. Охваченная вспышкой ксенофобии, невиданной с 1812 года, когда в последний раз нога неприятеля ступала на землю Великороссии, страна сплотилась вокруг своего правительства. Однако такие настроения оказались недолговечными. При первых крупных поражениях на фронте весной 1915 года, когда немцы вошли в Польшу, Россия разразилась бурей негодования, и не столько в адрес захватчиков, сколько по отношению к собственному правительству, и с таким неистовством, какое не приходилось испытывать правительству ни одной из воюющих стран в тяжелые минуты поражений. Такой ценой пришлось расплачиваться царизму за полуотеческие отношения в руководстве, при которых бюрократия, назначаемая царем и перед одним царем держащая ответ, несет при этом все бремя ответственности за любые промахи. Это дало повод Думе обвинить двор в безнадежной некомпетенции и даже, хуже того, — в измене. Военные поражения, вместо того чтобы теснее сплотить правительство и его подданных, развели их еще дальше друг от друга.

Такого противоборства власть имущих и общества в период войны, как в России, нигде более не наблюдалось. И это весьма пагубно отразилось при мобилизации сил на внутреннем фронте. Непреодолимая неприязнь, с какой смотрели друг на друга лидеры деловых и политических кругов и бюрократия, препятствовала их взаимодействию. Бюрократия была убеждена — и не без основания,— что политики, воспользовавшись войной, хотят завладеть всем политическим аппаратом. Оппозиционные политики, со своей стороны, верили, — и тоже имея на это достаточно оснований, — что в стремлении любой ценой сохранить власть бюрократы не остановятся и перед поражением на фронте, а в случае же победы неминуемо ликвидируют конституционный строй и восстановят монархию.

Об этом противоборстве свидетельствует эпизод, произошедший летом 1915 года в разгар кризиса в Польше. Как мы подробнее расскажем ниже, в ответ на неудачи на театре военных действий, вызванные, как полагали, нехваткой боеприпасов и иной амуниции, деловые круги с одобрения правительства попытались организовать производство военного снаряжения на частных предприятиях. Вдохновителем этих мероприятий был Гучков. Не чуждый политических амбиций, Гучков уже не раз проявлял себя как истинный патриот. В августе он получил приглашение — первое и, как оказалось, последнее — принять участие в обсуждении в кабинете министров роли частного предпринимательства в военных усилиях. Вот как описывает происходившее один из участников этой встречи: «Все чувствовали себя как-то неловко, натянуто. У Гучкова был такой вид, будто он попал в стан разбойников и находится под давлением угрозы злых козней... В конце концов обсуждение было скомкано и все как бы спешили отделаться от не особенно приятного свидания»³⁷.