Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

Процедуры трудовой мобилизации были детально разработаны в конце 1918 года. Декретом от 29 октября была учреждена сеть органов «распределения рабочей силы», действовавшая в масштабах страны¹³¹. 10 декабря 1918 года в Москве был опубликован подробный «Трудовой кодекс», предписывавший мужчинам и женщинам в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет (за некоторыми исключениями) трудиться в обязательном порядке. Те, кто уже имел постоянное место работы, должны были там оставаться. Остальным надлежало встать на учет в отделах распределения рабочей силы (ОРРС). Эти органы получили право направлять их по своему усмотрению на любую работу.

Законодательство о принудительном труде не только распространялось на несовершеннолетних (от шестнадцати до восемнадцати лет), но специальными постановлениями разрешало использовать подростков, занятых в военной промышленности или на других предприятиях, важных для государства, для сверхурочной работы¹³².

К концу 1918 года для большевистских властей стало обычным делом призывать рабочих и специалистов различных областей на государственную службу так, как они набирали новобранцев в Красную Армию. Обычно это делалось следующим образом: правительство объявляло, что рабочие и технические специалисты определенной отрасли народного хозяйства «мобилизуются для прохождения военной службы» и подлежат юрисдикции военного трибунала (те, что покидают службу, к которой приписаны, рассматриваются как дезертиры). Люди, владеющие соответствующими специальностями, но не работающие в данный момент по этим специальностям на постоянном месте, должны встать на учет и ждать призыва. Первыми из гражданских специалистов были «мобилизованны» железнодорожники (28 ноября 1918 г.). За ними последовали: лица с техническим образованием и опытом (19 декабря 1918 г.), медицинские работники (20 декабря 1918 г.), работники речного и морского флота (15 марта 1919 г.), шахтеры (7 апреля 1919 г.), служащие почтовой, телефонной и телеграфной связи (5 мая 1919 г.), работники топливной промышленности (27 июня и 8 ноября 1919 г.), работники суконной промышленности (13 августа 1920 г.), рабочие-металлисты (20 августа 1920 г.) и электрики (8 октября 1920 г.)¹³³. Так шла постепенно «милитаризация» гражданских занятий и стирались различия между солдатом и рабочим, между военной и гражданской сферами. Однако попытки организовать промышленное производство по военной модели нередко пробуксовывали, что видно из обилия декретов, устанавливавших в широком диапазоне все новые наказания для «дезертиров трудового фронта» — от обнародования их имен до заключения в концентрационные лагеря¹³⁴.

Каким бы ни было формальное экономическое обоснование всех этих мер, само обращение к практике принудительного труда означало возврат к существовавшему на Московской Руси институту тягла, благодаря которому все мужчины и женщины — крестьяне, другие категории населения, не относящиеся к знати, — могли быть призваны для выполнения нужных государству работ. Тогда, как и теперь, основными видами таких работ были перевозка грузов, заготовка леса и строительство. Описание обязанностей крестьян, мобилизованных в 1920 году на заготовку дров, было бы совершенно понятно и для жителя Московской Руси: «Крестьянам было велено... в порядке трудовой повинности, установленной для них правительством... спилить столько-то деревьев на указанных участках леса. Каждый крестьянин, имевший лошадь, должен был затем отвезти определенное число бревен. Всю эту древесину крестьянам надлежало доставить к речным пристаням, в города или в другие пункты назначения»¹³⁵. Принципиальное различие между трудовой повинностью, или тяглом, на Московской Руси и в коммунистической России заключалось в том, что в средние века такая повинность налагалась сравнительно редко, в особых случаях, теперь же она приобрела характер постоянной обязанности.