Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

«1) Военный Комиссариат превратить в Военно-продовольственный Комиссариат — т.е. сосредоточить 9/10 работы Военного Комиссариата на переделке армии для войны за хлеб и на ведении такой войны — на 3 месяца: VI—VIII.

2) Объявить военное положение во всей стране на то же время.

3) Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части, и призвать 19-летних, хотя бы в некоторых областях, для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива.

4) Ввести расстрел за недисциплину <...>

5) Ввести круговую поруку всего отряда, например, угрозу расстрела десятого, — за каждый случай грабежа»⁸⁵.

Только неожиданно вспыхнувшее восстание чехословаков помешало отправить всю Красную Армию на борьбу с крестьянством, но она, тем не менее, сыграла в этой кампании решающую роль. Красная Армия еще не была создана, а Троцкий уже заявлял, что ее задачей в ближайшие два — три месяца будет «борьба с голодом»⁸⁶, то есть, если отбросить эвфемизм, «борьба с крестьянством». Хотя война с мужиком и не принесла красноармейцам медалей, сама по себе кампания явилась для Красной Армии первым боевым крещением. 75 000 солдат регулярной армии плечом к плечу с 50 000 вооруженных вольноопределяющихся сражались против производителей хлеба в стране⁸⁷.

На насилие крестьяне отвечали насилием. Пресса того времени пестрит отчетами о решительных вооруженных столкновениях между крестьянами и воинскими частями. Командующие армейскими частями и отрядами добровольцев, совершающими рейды в деревню, периодически доносили о «кулацких восстаниях», но факты свидетельствуют, что встречаемое ими сопротивление было спонтанной попыткой крестьян защитить свое имущество, типичной не только для «богатеев», но и для всего сельского населения. «Если разобраться более внимательно, так называемые кулацкие восстания в подавляющем числе случаев оказываются общекрестьянскими восстаниями, в которых трудно выделить классовые различия»⁸⁸. Крестьян ничуть не занимали нужды города, и они оставались в полном неведении относительно «классовой дифференциации». Им было ясно одно: городские вооруженные банды, часто состоявшие из бывших крестьян, одетых в кожанки и военную форму, грабили их и отбирали хлеб. Даже при крепостном праве у них не отбирали всего урожая; не собирались они его отдавать и теперь.

Вот, например, характерный образец газетного сообщения тех дней, освещающего события второй половины 1918 года: «В Городищенской обл. Орловской губ., когда прибыл реквизиционный отряд, бабы вместо того, чтобы отдать им продукты, побросали их в воду, а после отъезда нежданных гостей стали их из воды вылавливать. В Лавровской области, той же губернии, крестьяне обезоружили «красный отряд». В Орловской губ. реквизиция предпринята вообще в самом широком размере. Подготовления, как для настоящей войны. В некоторых уездах, — пишет «Наша Родина», — на время реквизации хлеба мобилизованы частные автомобили, верховые лошади и экипажи. В Никольской и соседних волостях настоящие бои: убитые и раненые с обеих сторон. Отряд телеграммой просил выслать из Орла патроны и пулеметы... Из Саратовской губ. пишут: «Деревня насторожилась, готовясь к отпору. В некоторых селах Вольского уезда крестьяне встретили красноармейцев вилами и заставили их скрыться». В Тверской губернии направившиеся в деревни в поисках хлеба партизанские отряды повсюду встречают отпор; передают из разных мест о столкновениях; сберегая хлеб от реквизиции, крестьяне прячут его в лесах, зарывая в землю. В Корсуне, Симбирской губ., на базаре произошел бой между крестьянами и красногвардейцами, пытавшимися реквизировать хлеб. Один красногвардеец убит, несколько ранено»⁸⁹.

В январе 1919 года «Известия» поместили сообщение о следствии, проведенном правительством по делу о «кулацко-белогвардейском» восстании в одной из деревень Костромской губернии. Оно наглядно иллюстрирует методы борьбы с сельской «буржуазией». Как показало следствие, председатель деревенского исполкома регулярно избивал крестьян, обращавшихся к нему с жалобами, причем иногда — палкой. Некоторых из своих жертв он заставлял разуваться и сидеть в снегу. Так называемые реквизиции продовольствия оборачивались обыкновенным грабежом, в процессе которого крестьян пороли нагайками. Приближаясь к деревне, продотряд открывал пулеметный огонь, чтобы напугать жителей. Затем их начинали избивать. «Мужикам приходилось надевать по пяти и более рубах для того, чтобы не ощущать порку, но и это мало помогало, т.к. плети были свиты из проволоки, и случалось, что после порки рубахи врезались в тело и так засыхали, что приходилось отмачивать теплой водой»⁹⁰. Солдат поощряли избивать крестьян чем ни попадя, «чтобы помнили советскую власть».