Русская революция глазами современников. Мемуары победителей и побежденных. 1905-1918

Пуришкевич выбежал за ним.

Когда они ушли, мой камердинер доложил, что труп Распутина перенесен со двора и положен на нижней площадке винтовой лестницы. Я чувствовал себя очень плохо; голова кружилась, я едва мог двигаться; но все же, хотя и с трудом, встал, машинально взял со стола резиновую палку и направился к выходу из кабинета.

Сойдя по лестнице, я увидел Распутина, лежавшего на нижней площадке.

Из многочисленных ран его обильно лилась кровь. Верхняя люстра бросала свет на его голову, и было до мельчайших подробностей видно его изуродованное ударами и кровоподтеками лицо.

Тяжелое и отталкивающее впечатление производило это кровавое зрелище.

Мне хотелось закрыть глаза, хотелось убежать куда-нибудь далеко, чтобы хоть на мгновение забыть ужасную действительность, и вместе с тем меня непреодолимо влекло к этому окровавленному трупу, влекло так настойчиво, что я уже не в силах был бороться с собой.

Голова моя раскалывалась на части, мысли путались; злоба и ярость душили меня.

Какое-то необъяснимое состояние овладело мною.

Я ринулся на труп и начал избивать его резиновой палкой… В бешенстве и остервенении я бил куда попало…

Все божеские и человеческие законы в эту минуту были попраны.

Пуришкевич говорил мне потом, что зрелище это было настолько кошмарное, что он никогда его не забудет.

Тщетно пытались остановить меня. Когда это наконец удалось, я потерял сознание.

В это время великий князь Дмитрий Павлович, поручик Сухотин и доктор Лазоверт приехали в закрытом автомобиле за телом Распутина.

Узнав от Пуришкевича обо всем случившемся, они решили меня не беспокоить.

Завернув труп в сукно, они положили его в автомобиль и уехали на Петровский остров. Там с моста тело Распутина было сброшено в воду.

Я проснулся после глубокого сна в таком состоянии, точно очнулся от тяжелой болезни или после сильнейшей грозы вышел на свежий воздух и дышал всей грудью среди успокоенной и обновленной природы.

Сила жизни и ясность сознания вновь вернулись ко мне.

Вместе с камердинером мы уничтожили все следы крови, которые могли выдать происшедшее событие.

Когда в доме все было вычищено и прибрано, я вышел во двор принимать дальнейшие меры предосторожности.

Надо было какой-нибудь причиной объяснить выстрелы, и я решил пожертвовать одной из дворовых собак. План был простой: сказать, что гости, уезжая от меня, увидели на дворе собаку и один из них, будучи навеселе, застрелил ее.

Мой камердинер, взяв револьвер, пошел во внутренний двор, где была привязана собака, завел ее в сарай и застрелил. Труп ее мы протащили по двору по тому самому месту, где полз Распутин, для того чтобы затруднить анализ крови, а затем бросили его за снежный сугроб, где еще так недавно лежаал убитый «старец». Чтобы сделать невозможными поиски полицейских собак, мы налили камфоры на кровяные пятна, видневшиеся на снегу.

Когда внешняя сторона сокрытия следов убийства была закончена, я призвал всех случайных свидетелей события и объяснил им смысл происшедшего. Они молча меня слушали, и по выражению их лиц видно было, что все решили непоколебимо хранить тайну.

Уже светало, когда я вышел из дому и отправился во дворец великого князя Александра Михайловича.[7]

Все та же мысль, что сделан первый шаг для спасения России, наполняла меня бодростью и светлой верой в будущее.

Войдя в свою комнату во дворце, я застал в ней брата моей жены, князя Феодора Александровича, не спавшего всю ночь в ожидании моего возвращения.

– Слава богу, наконец ты. Ну что?

– Распутин убит, но я не могу сейчас ничего рассказывать, я слишком устал, – ответил я.

Предвидя назавтра целый ряд осложнений и неприятностей и сознавая, что мне необходимо набраться новых сил, я лег и заснул крепким сном».

Последствия дела Распутина описала княгиня Палей, жена великого князя Павла и восторженная обожательница царской семьи, в чем у нас позже будет возможность убедиться:

«Императрица убедила государя сурово наказать тех, кто был виновен (в смерти Распутина); но Феликс Юсупов, на котором лежала большая часть вины, удалился в одно из своих имений, в то время как великий князь Дмитрий Павлович получил приказ отбыть в Персию… До отъезда великий князь Дмитрий содержался под домашним арестом в своем петроградском дворце, не имея права ни покидать его, ни принимать кого-либо. Вечером 5 января он уезжал в полном одиночестве, даже отец не смог поцеловать его на прощание.

В царской семье и в Петрограде давало о себе знать большое волнение. Семья решила обратиться с прошением к императору, прося его не карать слишком сурово великого князя Дмитрия и ввиду слабого здоровья не отправлять его в ссылку в Персию.

Я написала текст прошения. В то время эта ссылка казалась слишком жестоким наказанием, но с Божьего соизволения именно таким образом и была спасена драгоценная жизнь Дмитрия, потому что те (члены царской семьи), кто остался в России, погибли от рук большевистских чудовищ в 1918-м и 1919 годах.