Русская революция. Книга 1. Агония старого режима. 1905—1917

На общем фоне воодушевления, с каким войну встретила интеллигенция, немногие из них понимали, что политически Россия к войне не приспособлена. С первых дней военных действий литературная братия, охваченная патриотическим порывом, приветствовала войну и мечтала о победе³⁹. Из государственных деятелей, похоже, лишь немногие, самые искушенные, понимали, какую неминуемую опасность таит в себе война для страны с такой хрупкой политической структурой, для страны, столь незащищенной перед внешним обидчиком и так нуждающейся в сильной армии для поддержания внутреннего порядка. Одним из немногих трезвых политиков был С.Ю.Витте, который указывал, что Россия не может позволить себе военного поражения, потому что армия — оплот режима. Он так настойчиво добивался русско-германского согласия, что навлек на себя подозрения в измене⁴⁰. Столыпин тоже выступал за изоляционистский курс во внешней политике, чтобы дать России время провести в жизнь программу его реформ; то же можно сказать и о Коковцове⁴¹.

Однако красноречивее всех мрачные предчувствия высших сановников выразил П.Н.Дурново, одно время занимавший пост директора департамента полиции, а затем министра внутренних дел. В феврале 1914 года Дурново подал царю меморандум об опасностях войны для России. Этот документ, обнаруженный и опубликованный после революции, так точно предсказывает ход грядущих событий, что, не будь столь несомненно его происхождение, можно было бы заподозрить позднейшую подделку. По прогнозам Дурново, если военные действия станут складываться неудачно, «социальная революция, в самых крайних ее проявлениях, у нас неизбежна». И начнется эта революция, по его мнению, с того, что все слои общества станут винить в неудачах правительство. Думские политики воспользуются жалким положением правительства, чтобы взбудоражить массы. Лояльность армии будет подорвана тем, что на место павших в боях кадровых офицеров придут гражданские новобранцы, у которых не будет ни авторитета, ни желания воспрепятствовать бегству переодетых в солдатскую форму вчерашних крестьян домой, боящихся прозевать раздел земли. В наступившем смятении оппозиционные партии, которые, согласно Дурново, не имеют поддержки в массах, не смогут завладеть властью, и «Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть»⁴².

* * *

С самого начала военных действий французы беспрестанно призывали русских выступить против Германии. Германское наступление в Бельгии велось на гораздо более широком фронте и большими силами, чем предполагали французы. И теперь Франция оказалась в очень опасном положении, усугублявшемся тем, что их наступление на германский центр — ключевой момент Плана XVII — почти не продвигалось.

Мобилизация в России закончилась, как и намечалось, в первых числах ноября⁴³. Николай II желал сам повести свою армию в бой, но дал себя переубедить Совету министров (по крайней мере на ближайшее время), вняв доводу, что военные поражения подорвут его престиж⁴⁴. Так как по традиции высшее командование армии вручалось члену царской фамилии, учитывая почти все самодержавные права, которыми наделяется Главнокомандующий в зоне военных действий, этот пост занял дядя царя, вел. кн. Николай Николаевич. Его назначение было воспринято с некоторым удивлением, так как, хотя он и обучался в Академии Генерального штаба и пользовался популярностью у военных, но в разработке стратегических планов не участвовал. И тем не менее в данных обстоятельствах это был, без сомнения, лучший выбор⁴⁵. Николай Николаевич — один из немногих членов царской семьи, к кому общественное мнение было благосклонно: в обществе полагали, что именно он убедил царя подписать Октябрьский манифест. Но его популярность снискала ему и врагов при дворе, и прежде всего в лице самой императрицы, видевшей в нем претендента на престол.

По соглашению с Францией Россия развернула на северо-западе две армии. 1-я армия, под командованием генерала Пауля-Георга Карловича фон Ренненкампфа, балтийского немца, располагалась на территории Виленского военного округа. 2-я армия, под командованием генерала А.В.Самсонова, стояла под Варшавой. Ренненкампф участвовал в русско-японской войне в качестве командира дивизии и никогда не командовал более крупным воинским соединением. У Самсонова вообще не было боевого опыта.