Русская революция. Книга 1. Агония старого режима. 1905—1917

«Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных. Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины Нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную Власть, если таковая будет воля Великого народа Нашего, которому надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учред. собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского. Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Гос. думы возникшему и облеченному всей полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа»¹⁴⁶.

Великий князь подписал документ и передал Родзянко, который обнял его и назвал «благороднейшим человеком».

На следующий день, 4 марта, два манифеста об отречении — один высочайший от своего имени и от имени наследника, другой вел. кн. Михаила — появились напечатанными рядом на одном листе. По словам очевидцев, они были встречены населением с восторгом¹⁴⁷.

Прав ли был Милюков? Мог ли вел. кн. Михаил спасти страну от кровопролития, если бы последовал его совету, а не уговорам большинства? Едва ли. Довод, что русский народ осознает государственность только в связи с личностью монарха, был, без сомнения, весьма весомым. Однако эти теоретические соображения на время отступили перед настроениями толпы, почитавшей себя жертвой обмана и предательства монархии, и никто не сделал больше для воспитания этих чувств, чем сам Милюков своим достопамятным выступлением в Думе 1 ноября 1916 года. Вновь обратиться мыслями к монархии Россия была готова, лишь пережив год анархии и большевистского террора.

Как и остальные члены императорской фамилии, вел. кн. Михаил Александрович погрузился в частную жизнь.

* * *

Интеллигенция, образовавшая российское правительство, готовила себя к этой роли многие годы. Совершенно неправомочно утверждать поэтому, как это делал Керенский в одном из вариантов своих мемуаров, что Временное правительство оказалось у кормила власти «неожиданно»¹⁴⁸: будущие члены правительства еще с 1905 года протестовали и требовали права сформировать кабинет. Почти все они принадлежали к Прогрессивному блоку, и их имена фигурировали в разнообразных неофициальных списках кабинета, уже многие годы публикуемых в российских газетах. Всем образованным людям они были известны как ведущие оппоненты царского режима, и, получив власть, они вроде бы реализовали свое естественное право.