Пресловутая «классовая дифференциация» российской деревни была в большой степени и плодом воображения городской интеллигенции, которая черпала сведения о деревне в статистических справочниках. Ведь как определялся «капитализм в деревне»? По Ленину, «главный признак и показатель капитализма в земледелии — наемный труд»70
. Согласно аграрной переписи 1917 года, в 19 обследованных губерниях только 103 000 земледельческих семей из 5 000 000 опрошенных использовали наемный труд, следовательно, «капиталистов» в деревне было 2 %. Но даже и эти цифры потеряют всякую важность, если принять во внимание, что эти 103 000 семей пользовались трудом всего 129 000 работников, то есть редко имели больше одного71. Работника нанимали, если кто-то в семье заболел или был призван в армию. В любом случае, при том, что всего 2 % крестьянских хозяйств пользовались наемным трудом в среднем одного батрака на семью, трудно говорить о проникновении капитализма в российскую деревню и совсем невозможно утверждать, что 2 миллиона кулаков эксплуатировали 10 миллионов бедняков. Используя другой критерий — а именно: отсутствие доступа к общинным землям, — коммунистические статистики определили, что менее 4 % деревенского населения можно было квалифицировать как «бедняков»72.Ленин игнорировал эти эмпирические данные: раз решившись развязать классовую войну между городом и деревней, он продолжал дорисовывать вымышленную картину социо-экономических условий в земледельческих областях, чтобы иметь повод к нападению. Определяя, кто был представителем «буржуазии» в деревне, Ленин руководствовался признаками политическими, а не экономическими: тот, кто был против большевиков, объявлялся кулаком.
Декреты по сельскому хозяйству, изданные большевиками в период с мая по июнь 1918 года, преследовали четыре цели:
1) истребить политически активное крестьянство, почти поголовно поддерживающее эсеров, объявив их «кулаками»;
2) подорвать общинное землевладение и заложить основы для создания колхозов, подчиненных государству;
3) устранить из сельсоветов всех эсеров и заменить их на посланных из города большевиков или сочувствующих большевикам;
4) добыть продовольствие для городов и промышленных центров.
Большевистская пропаганда придавала сбору продовольствия главное значение, но в действительности в иерархии их стратегических планов оно занимало чуть ли не последнее место. Впоследствии, когда дым рассеялся, количество собранного продовольствия оказалось на удивление смехотворным; в противоположность этому, достигнутые политические результаты улыбки не вызывали.