Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть 1917 — 1918

Узнав от Корнилова о действиях Львова, Савинков поспешил в приемную министра-председателя. Там он столкнулся с Некрасовым, который сказал, что искать примирения с Корниловым поздно, так как он уже разослал в вечерние газеты заявление, в котором министр-председатель обвиняет Верховного главнокомандующего в государственной измене⁶⁶. Это было сделано вопреки обещанию, данному Савинкову Керенским, что он воздержится от публикации такого заявления до тех пор, пока не переговорит с Корниловым⁶⁷. Несколько часов спустя вышли специальные выпуски газет, содержавшие сенсационное заявление, подписанное Керенским, но составленное, как говорили, Некрасовым⁶⁸. По мнению Головина, Некрасов намеренно поторопился с его публикацией, чтобы упредить доклад Савинкова о разговоре с Корниловым. [Головин. Контрреволюция. Т. 1. Ч. 2. С. 35. Некрасов, игравший при Керенском серого кардинала, был фигурой несомненно зловещей и в продолжение 1917 г. склонял министра-председателя влево. Инженер, профессор Томского политехнического института и один из лидеров левого крыла партии кадетов, он оказался замешан в неудачном покушении на жизнь Ленина 1 января 1918 г., но был вместе с другими прощен и, сменив имя, пошел на службу к большевикам. Впоследствии личность его была установлена, и, кажется, он был арестован (Яковлев Н. 1 августа 1914. М., 1974. С. 226–232).].

Вот что было написано в заявлении: «26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Государственной думы Владимира Николаевича Львова с требованием передачи Временным правительством генералу Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страной. Действительность полномочий члена Государственной думы Львова сделать такое предложение была подтверждена затем генералом Корниловым при разговоре со мною по прямому проводу»⁶⁹. Далее в заявлении говорилось, что с целью воспрепятствовать попыткам «некоторых кругов русского общества» использовать существующие трудности для «установления <…> государственного порядка, противоречащего завоеваниям революции», правительство уполномочило министра-председателя сместить с должности генерала Корнилова и объявить в Петрограде военное положение.

Обвинение Керенского повергло Корнилова в ярость, ибо затрагивало в нем самую чувствительную струнку — его патриотизм. Прочитав заявление, Корнилов счел Керенского уже не пленником большевиков, а автором мерзкой провокации, направленной против него и армии. В ответ он выпустил собственное воззвание, подготовленное В.С.Завойко, которое разослал всем командирам фронтовых частей. [Делец, ударившийся в политику, Завойко был своего рода антиподом Некрасова и подталкивал Корнилова вправо. О нем см.: Мартынов. Корнилов. С. 20–22.]. Вот что в нем говорилось:

«Телеграмма министра-председателя <…> во всей своей первой части является сплошной ложью. Не я послал члена Государственной думы Львова к Временному правительству, а он приехал ко мне как посланец министра-председателя. <…> Таким образом, совершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу отечества.

Русские люди, великая родина наша умирает!

Близок час кончины!

Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри. <…>

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни»⁷⁰.