Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть. 1917—1918

Как только стало понятно, что путч провалился, большевики сняли с себя всякую ответственность за него. 22 апреля Центральный Комитет принял резолюцию, в которой говорилось, что «мелкобуржуазные массы» после некоторого колебания выступили на стороне «капиталистических» сил; антиправительственные лозунги были осуждены как преждевременные. Перед партией ставилась задача вести разъяснительную работу среди народа относительно истинной сущности правительства. Следовало подчиняться распоряжениям Совета и не выходить на демонстрации. Резолюция, автором которой был, по всей видимости, Каменев, означала для Ленина, которого он назвал «авантюристом», полное поражение. В нескладной попытке защититься Ленин свалил вину за антиправительственный дух демонстраций на Петроградский комитет, обвинив его в непредусмотрительности. Но, защищаясь таким образом, он невольно приоткрыл свои истинные намерения: «Это была попытка прибегнуть к насильственным мерам. Мы не знали, сильно ли масса в этот тревожный момент колебнулась в нашу сторону… Мы желали произвести только мирную разведку сил, но не давать сражения»⁷⁰. Как увязать признание в том, что апрельские восстание были «попыткой прибегнуть к насильственным мерам», с заявлением, что они были задуманы как «мирная разведка», Ленин не объяснил[41].

Тем временем массы слушались Исполкома и, при его посредничестве, правительства. В этом контексте становится понятно, почему социалистическая интеллигенция выступала против применения силы. Но толпа переменчива, а основным уроком апреля было не то, что слаба партия большевиков, а то, что ни правительство, ни предводители Советов не были готовы выйти сила на силу. Подводя несколько месяцев спустя итоги апрельских дней, Ленин пришел к выводу, что ошибкой большевиков была «недостаточная революционность» их тактики, а это могло означать только одно: им следовало попытаться захватить власть⁷¹. Но все же первая разведка боем его сильно воодушевила: по словам Суханова, в апреле «его надежды окрылились»⁷².

* * *

Апрельские восстания положили начало первому серьезному правительственному кризису. Всего через два месяца после свержения царизма интеллигенция обнаружила, что страна разваливается прямо на глазах, — но в этом нельзя было больше винить ни царя, ни бюрократию. 26 апреля правительство опубликовало слезное воззвание к стране, в котором заявляло, что не может более управлять и хочет привлечь к руководству «представителей тех активных творческих сил страны, которые доселе не принимали прямого и непосредственного участия в управлении государством», то есть социалистическую интеллигенцию⁷³. Исполком, все еще боясь скомпрометировать себя в глазах «масс», 28 мая отверг это предложение правительства⁷⁴.

После отставки Гучкова с поста военного министра, последовавшей 30 апреля, Исполкому пришлось изменить точку зрения. В мемуарах Гучков пишет, что Россия стала неуправляема: единственным средством оставалось привлечение в правительство «здоровых» сил в лице генерала Корнилова и предпринимательских верхов⁷⁵. Поскольку, по мнению социалистической элиты, это было невозможно, он сложил с себя полномочия. По словам Церетели, отставка Гучкова и, вслед за этим, просьба Милюкова об отставке свидетельствовали о кризисе таких масштабов, который невозможно было преодолеть полумерами⁷⁶. «Буржуазия» стала покидать правительство. 1 мая Исполком сменил курс и, не испросив мнения пленума Советов, проголосовал (44 голоса — «за», 19 — «против», при двух воздержавшихся) за предоставление его членам права занимать правительственные должности⁷⁷. Против голосовали большевики и меньшевики-интернационалисты (последователи Мартова), которые хотели, чтобы вся власть перешла к Советам. Церетели пояснил позицию большинства. Правительство, сказал он, признало свою неспособность уберечь страну от надвигающейся катастрофы. В этих условиях «демократические» силы должны вмешаться и спасти революцию. Советы не могут взять власть и руководить страной от своего имени, как того хотят Мартов и Ленин, потому что они таким образом толкнут в объятия реакции ту огромную часть населения (крестьянство), которая, хотя и не стремится к демократии, готова сотрудничать с демократическими силами. Более откровенно ту же мысль высказал другой меньшевик, В.С.Войтинский, выступая за коалицию с «буржуазией» и, косвенно, против лозунга «Вся власть Советам» на том основании, что крестьянство «правее» Советов и не должно признать правительство, в котором само оно не представлено⁷⁸.