Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками 1918 — 1924

Этот поразительный документ требует некоторых пояснений. Ленин предлагал получить выгоду от трагедии, в которой во многом была повинна его аграрная политика и которая унесла миллионы жизней, чтобы дискредитировать и уничтожить Церковь и вместе с ней то, что осталось от «буржуазии». Как в 1918 году Ленин пошел войной на деревню под предлогом необходимости накормить голодные города⁶³, так теперь под столь же вымышленным предлогом отказа от помощи деревне во время голода мишенью стала церковь. Отобранные при этом у нее ценности должны были пойти вовсе не на борьбу с голодом, а на политические и экономические нужды режима. [Американская администрация помощи (ARA, организация по оказанию помощи странам, пострадавшим в Первой мировой войне), которая шесть месяцев спустя взяла на себя помощь голодающей России, утверждала, что нет необходимости в сборе дополнительных средств для приобретения продовольствия, «поскольку ARA располагает во всех портах и на всех дорогах, ведущих в Россию, большим объемом продовольствия, чем может осилить советский транспорт» (Szczesniak В. The Revolution and Religion. Notre Dame, Ind., 1959. P. 70).]. Ленин требовал проинструктировать суды (устно, дабы не бросить тень на себя и свой режим в случае утечки информации), чтобы они выносили побольше смертных приговоров без всякого предъявления обвинения: это был прецедент и модель для будущих расстрелов по спискам, в 30-е годы введенных в обиход Сталиным. Троцкий, которого Ленин поставил во главе антирелигиозной кампании (он был председателем Союза безбожников), из-за своего еврейского происхождения должен был держаться в тени, дабы не дать удобного повода антисемитам: ГПУ доносило Ленину о жалобах рабочих на то, что синагоги не подвергаются изъятию ценностей⁶⁴. Ответственным работником, с которым в сознании людей была связана эта кампания, должен был стать Михаил Калинин, твердокаменный большевик, имевший облик типичного благодушного сельского учителя. В конце концов отчаянные попытки верующих отстоять освященные церковные сосуды были объявлены антигосударственным заговором. Вера в заговор, по-видимому, вполне искренняя, хоть и выраженная в истерической манере, говорит о том, что сознание вождя несколько пошатнулось. [Два месяца спустя Ленин перенес сильный приступ, что, впрочем, не помешало ему исполнять обязанности главы государства еще целый год, но пагубно отразилось на его способности оценивать ситуацию. Доктор, лечивший его в последней стадии болезни, отмечал, что болезнь «нередко вызывала припадки сильного раздражения, протекавшие бурно, сопровождавшиеся резко выраженным приливом крови к голове, опасным для больного, уменьшением задерживающих влияний, но что явилось естественным и неизбежным последствием глубокого склеротического поражения его сосудистой системы…» (Осипов В.П. // Красная летопись. 1927. № 2/23. С. 247)].

На следующий день Политбюро в составе Троцкого, Сталина, Каменева и секретаря ЦК Молотова во исполнение инструкций Ленина приняло решение: «В центре и в губерниях создать секретные руководящие комиссии по изъятию ценностей…

Одновременно с этим внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия.

Видных попов по возможности не трогать до конца кампании, но официально (под расписку через губполитотделы) предупредить их, что в случае каких-либо эксцессов они отвечают первыми…»⁶⁵.

22 марта Комиссия по реализации ценностей, заседавшая под председательством Троцкого, проголосовала за продолжение изъятий и выход с изъятыми ценностями на международные рынки. Продажу должна была организовать пользующаяся дипломатической неприкосновенностью советская делегация на Генуэзской конференции, которая должна была состояться в апреле⁶⁶. Красин настаивал на том, чтобы ценности продавались не случайным покупателям, а организованно: конфискованные алмазы, по его мнению, следовало продать компании Де Бирс, с которой он обсуждал эту сделку⁶⁷.

Почти тотчас же начались судебные процессы. 13 апреля «Известия» сообщали, что 32 человекам предъявлено обвинение в «противодействии изъятию». В Шуе трое были приговорены к смерти⁶⁸. В иных местах обвиняемые представали перед революционными трибуналами по обвинениям в «контрреволюции», попытке свергнуть советское правительство, что неотвратимо влекло смертный приговор⁶⁹. Историк Д.А.Волкогонов ознакомился в архиве Ленина с его распоряжением, которым вождь требовал ежедневно ставить его в известность о числе расстрелянных священников⁷⁰.