Русская революция. Политэкономия истории

Однако, как только решение Николая II встать во главе Армии было принято, оно произвело настоящий взрыв, который трудно охарактеризовать другими словами, как взрыв отчаяния. «Надо протестовать, умолять, настаивать, просить, словом — использовать все доступные нам способы, — восклицал А. Кривошеин, — чтобы удержать Его Величество от бесповоротного шага. Мы должны объяснить, что ставится вопрос о судьбе династии, о самом троне, наносится удар монархической идее, в которой и сила, и вся будущность России»[195]. «Повсюду в России настроения до крайности напряжены. Пороху везде много. Достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар…, — пояснял Обер-прокурор святейшего Синода А. Самарин, — смена Великого Князя и вступление Государя Императора в предводительство армией явится уже не искрой, а целой свечою, брошенною в пороховой погреб. Во всех слоях населения, не исключая деревни, думские речи произвели страшное впечатление и глубоко повлияли на отношение к власти…»[196].

Правительство откликнулось на решение его величества коллективным письмом восьми министров, в котором они, угрожая отставкой, требовали от Николая II отказаться от своего решения, которое: «грозит… России, Вам и династии Вашей тяжелыми последствиями… Находясь в таких условиях, мы теряем веру в возможность с сознанием пользы служить Вам и Родине»[197].

Против решения Николая II выступила и думская оппозиция: Председатель Государственной Думы «заявил Его Величеству…, что Царь наша последняя ставка, что армия положит оружие, что в стране неминуем взрыв негодования…»[198]. Против выступил и британский посол, который подчеркнул, «что его величеству придется нести ответственность за новые неудачи, могущие постигнуть русскую армию, и что вообще совмещать обязанности самодержца великой империи и верховного главнокомандующего — задача непосильная для одного человека»[199].

Однако, несмотря на все возражения и протесты, Николай II принял на себя Верховное командование. С этого времени, отмечал министр финансов П. Барк, в Совете министров «выяснилась глубокая отчужденность между его Величеством и министрами»[200]; «Совет министров, как объединенное правительство, перестал существовать, министры превратились в простых начальников своих ведомств… Понятно, что при таких условиях авторитет правительства не мог не пострадать»[201]. Отъезд Николая II в Ставку окончательно деморализовал министров. «Все в России делалось «по приказу его императорского величества», — указывал на причину этого явления В. Шульгин, — Это был электрический ток, приводящий в жизнь все провода. И именно этот ток обессиливался и замирал, уничтоженный безволием»[202].