Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Недремлющий государственный контроль над информацией, идеями и образами 6 июня 1922 года получил прочную основу благодаря учреждению в Наркомпросе цензурного отдела, получившего название Главное управление по делам литературы и издательства, или в обиходе — Главлит⁶⁰. На Главлит была возложена обязанность осуществлять предварительную цензуру всех публикаций и живописного материала и составлять списки запрещенной литературы, дабы пресечь «издание и распространение произведений... содержащих агитацию против советской власти». Отныне все тексты, предназначенные к печати, кроме изданий партийных, коминтерновских и Академии наук, на которых цензура не распространялась, должны были получить визу Главлита или одного из его региональных отделений. Кроме того, Главлит должен был вести «борьбу с подпольными изданиями». Секретным циркуляром Политбюро и Оргбюро ЦК запрещалось ввозить в страну книги «идеалистического, религиозного и антинаучного содержания», а также иностранные газеты и «русскую белогвардейскую литературу»⁶¹. Это, однако, не касалось высшего руководства, включая и Ленина, который регулярно получал зарубежные издания, в том числе и «белогвардейские». Исполнение распоряжений Главлита поручалось Главному политическому управлению, преемнику ЧК. В феврале 1923 года в Главлите был образован новый отдел под названием Главрепертком, который должен был следить за тем, чтобы антикоммунистические, религиозные и тому подобные материалы не проникали на сцены театров, экраны кино, концертные площадки и в грамзаписи. Со временем Главлит и Главрепертком стали нести не только запретительные и охранительные функции, но и составляли «общий ориентировочный план» изданий, устанавливающий квоты по различным темам, на какие, по мнению властей, следует обратить особое внимание. Кроме того, Главлит занимался и кадровой политикой учреждений периодической печати⁶². Заведовать Главлитом был поставлен старый большевик Н.Л.Мещеряков, инженер по образованию, а его заместителем назначен П.ИЛебедев-Полянский, ведущая фигура в Пролеткульте.

Правила, которыми руководствовались в своей работе цензоры Главлита, все более ужесточались, пока наконец из общественной жизни не стерлись последние следы независимой мысли*. Деятельность Главлита губительно отразилась на художественном творчестве, поскольку у писателей и художников, которым цензура бесцеремонно заглядывала через плечо, выработался защитный инстинкт самоцензуры. Писатель Пантелеймон Романов сетовал на это уже в 1928 году, когда еще не ощущался мертвящий гнет сталинской цензуры: «Россия уж такая несчастная страна, что она никогда не увидит настоящей свободы. И как они не поймут, что, запечатывая мертвой печатью источники творчества, они останавливают и убивают культуру?.. Ведь, подумайте, нигде, кроме СССР, нет предварительной цензуры! Когда писатель не уверен в том, что ему несет завтрашний день, разве можно при таких условиях ждать честного, открытого слова? Все и смотрят на это так: все равно, буду что-нибудь писать, лишь бы прошло... Прежде писатели боролись за свои убеждения, чтили их, как святыню. Ведь прежде писатель смотрел на власть как на нечто чуждое ему, враждебное свободе. Теперь же нас заставляют смотреть на нее как на наше собственное, теперь сторониться от власти уже означает консерватизм, а не либерализм, как прежде. А каковы теперь убеждения писателя?

* Число книг, запрещенных Главлитом в 1921—22 гг., было сравнительно небольшим: 3,8% в Москве и 5,3% в Петрограде (Пролетарская революция. 1922. № 6. С. 131). Но эти цифры ни о чем не говорят, принимая во внимание, что сами авторы представляли на суд Главлита только те произведения, которые заведомо имели шанс пройти цензуру.

Если ему скажут, что его направление не подходит, он краснеет, как сделавший ошибку ученик, и готов тут же все переделать, вместо белого поставить черное. А все потому, что запугали»⁶³.

Вопреки — а может быть, и в силу — невиданного могущества Главлита над всей литературой, театром, кино, музыкой, словом, над всем творчеством, известно о нем очень мало: ни в одном из трех изданий Большой Советской Энциклопедии нет даже статьи, посвященной этой теме. В издании 1934 года читателю без тени смущения сообщается, что «Октябрьская революция положила конец и царской и буржуазной цензуре»*.

* БСЭ 1-е изд. М., 1934. Т. 60. С. 474. Гораздо труднее объяснить, почему в современном исследовании, посвященном материнской организации, Наркомпросу, американский историк Шейла Фитцпатрик обходит полным молчанием Главлит. Симпозиуму под названием «Большевистская культура» (Bloomington, Ind., 1985) удалось, казалось, недостижимое — ни разу не упомянуть Главлит даже в разделе, посвященном теме «Ленин и свобода печати».

* * *