Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Зимой 1918—1919 гг. все это изменилось. В Южной белой армии возникло враждебное отношение к евреям, и для этого явилось три повода. Одним стал красный террор, в возникновении которого становилось все более обычным обвинять евреев, не только потому, что они играли подозрительно активную роль в ЧК, особенно в ее провинциальных отделениях, но и потому, что евреи меньше от нее пострадали*. Второй оказался связан с последствиями эвакуации германских сил из России, когда было подписано перемирие на Западе. В 1917—1918 гг. российские антибольшевики убедили себя в том, что ленинский режим был детищем Германии, не имел национальных корней и должен был пасть, как только немцы проиграют войну и уберутся из России. Однако немцы ушли, а большевики остались. Стране потребовался новый козел отпущения, на которого можно было свалить все беды, и по причинам, указанным выше, евреи поразительно хорошо подходили на эту роль. Кроме того, совершено было убийство царской семьи, подробности которого стали известны зимой 1918—1919 гг. В злодеянии немедленно обвинили евреев, которые на самом деле играли в нем второстепенную роль; судьба злополучного царя сравнивалась со страстями Христовыми и понималась в свете «Протоколов сионских мудрецов» как еще один шаг, сделанный сионистами на пути к мировому господству.

* Следуя инструкциям Дзержинского, ЧК брала мало заложников-евреев. Политика эта не являлась следствием оказываемого евреям предпочтения. Заложники должны были служить гарантами того, что белые не станут казнить взятых в плен большевиков. Поскольку, по общему мнению, белым было все равно, кто и что сделает с евреями, брать их заложниками становилось бессмысленным.

Деникин вспоминает, что, когда белые вошли на Украину, весь регион был во власти оголтелого антисемитизма, охватившего все слои населения, в том числе и интеллигенцию. Южная армия, признается Деникин, тоже «не избегла общего недуга» и запятнала себя «еврейскими погромами на путях своих», по мере продвижения на запад²⁴⁰. Деникин оказался под сильным давлением, понуждавшим его очистить ряды военных и гражданские службы армии от «предательских» евреев. (Для Колчака это не являлось проблемой, поскольку в Сибири евреев проживало крайне мало.) Деникин пытался противиться увольнению офицеров-евреев, чего требовали русские, не желавшие служить вместе с ними, но ему это не удалось. Приказы его игнорировались, пришлось перевести евреев в резервные части. По этим же самым причинам из тех евреев, которые добровольно вступали или призывались на службу в Южную белую армию, формировались отдельные части²⁴¹. К 1919 г. на территориях, занимаемых белыми, стало обычной практикой требовать увольнения всех «евреев и коммунистов» с любых управленческих должностей. В августе 1919 г. в оккупированном белыми Киеве учредили городское управление, где, согласно приказам белого генерала Драгомирова, не оказалось ни одного еврея²⁴². Опасаясь заслужить репутацию «юдофила», Деникин отклонял все просьбы (даже просьбу Василия Маклакова, российского посланника в Париже) назначить для видимости хотя бы одного еврея в свое гражданское управление²⁴³.