Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

В ответ правительство заключило патриарха Тихона под домашний арест. Спустя три месяца, в начале октября, в советской прессе был обнародован удивительный документ — послание патриарха Тихона, в котором он наставлял духовенство держаться в стороне от политики, ибо не дело церкви разжигать братоубийственную войну. В опубликованной версии патриарх призывал всех христиан повиноваться властям: «Не подавайте никаких поводов, оправдывающих подозрительность Советской власти, подчиняйтесь и ее велениям»³⁴. Эти слова были с глубокой горечью встречены в Добровольческой армии, в тот момент двигавшейся на Москву³⁵. В действительности текст послания был существенно подправлен. Открытие советских архивов дало возможность убедиться, что Тихон определял свой призыв к послушанию властям с оговоркой — «поскольку они не противоречат вере и благочестию»³⁶. А так как в глазах церкви любые деяния большевиков подрывали устои христианства, послание в его истинном виде приобретает совсем иной смысл.

* * *

Одновременно с подрывом экономического и юридического положения церкви власти повели наступление против самой веры. Атеистическая пропаганда, соединявшая в себе карнавальные черты со святотатством, прибегала ко всевозможным средствам воздействия: к печатному слову, карикатуре, театрализованным представлениям и пародийным религиозным церемониям.

1 марта 1919 г. в Москве развернулась кампания, направленная на развенчание культа мощей святых³⁷. По православному представлению, мощи святых не подвержены тлению. В русских монастырях и храмах были выставлены богато украшенные раки, содержащие мощи святых, они становились местами паломничества, привлекавшими большое число верующих. При вскрытии рак, по распоряжению властей, в них обнаруживались либо скелеты, либо муляжи. Вскрытие мощей преподобного Сергия Радонежского, самого почитаемого русского святого, в Свято-Сергиевой Троицкой лавре произвело большую сенсацию. Результаты вскрытий подорвали престиж церкви в глазах наиболее образованной части верующих. На простых людей это, похоже, произвело обратное действие, укрепив их веру и породив множество рассказов об удивительнейших чудесах³⁸. («Барышня, — объяснял один старый крестьянин американке, — наши святые ушли на небо и оставили вместо своих мощей тряпки и солому, когда узнали, что безбожники собираются осквернить их могилы. Это было великое чудо»³⁹.)

К моменту, когда советское правительство предприняло резкую смену экономической политики (весна 1921), православная церковь уже утратила свои владения и привилегии. И все же она сохранила уникальный статус, оставаясь единственным институтом в Советской России (помимо крошечной в сравнении с ней Академии наук), свободным от партийного контроля. Строго говоря, с точки зрения властей, «церковь» как таковая не существовала — государство признавало отдельные религиозные общины, но не единую церковную иерархию. Всякое собрание духовенства, какова бы ни была его цель, уже само по себе было рискованно. В 1922 г. по поводу одного такого собрания «Известия» писали: «Самый факт этого собрания, помимо всех прочих данных, выплывших на процессе, свидетельствует о существовании особой "церковной" иерархии, являющейся чем-то вроде самостоятельного государства внутри Советской Республики»⁴⁰. Однако по сути, если в этой статье и можно усмотреть «свидетельство» чего бы то ни было, то скорее всего, что право на любую организованную деятельность имело лишь государство.

Как мы покажем в следующей главе, по мысли Ленина, ослабление государственного надзора над экономикой в условиях перехода к нэпу в 1921 г. требовало усиления контроля в других сферах жизни государства. Именно в этом контексте следует рассматривать наступление на православную церковь, предпринятое в марте 1922 г.

Церковь к тому времени уже нашла способы сосуществования с новым режимом и не представляла для него угрозы⁴¹. Но Ленин был непревзойденный мастер провоцировать конфликты и, решившись воевать с церковью и сравнять с землей все, что осталось от ее прежней структуры, без труда нашел подходящий casus belli. Ленин издавна оттачивал искусство разжигания гражданских конфликтов. И в данном случае он вновь прибег к тактике двойного удара: изнутри — используя внутренние разногласия в стане противника, и извне — представляя фальшивые свидетельства его «контрреволюционной» деятельности. Антицерковная кампания 1922 г. должна была раз и навсегда покончить с последними проявлениями независимости религиозных институтов, другими словами — развернуть «Октябрь» в церкви, последнем осколке старого режима. И дабы преодолеть вероятное сопротивление, пятый отдел Наркомюста, ответственный за проведение этой кампании, объединил свои усилия с ЧК⁴².