Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Но за решением Ленина стояли и более веские соображения. Каковы они были, он объяснил 22 сентября 1920 г. на закрытом заседании Девятой партконференции, когда пытался найти объяснение и оправдание тому, что называл «катастрофическим поражением» Советской России в Польше. Ленин просил, чтобы его слова не записывались и не публиковались, но стенографисты продолжали работу: семьдесят два года спустя сказанное было напечатано. [Эта речь, текст которой находится в РЦХИДНИ (Ф. 44. Оп. 1. Д. 5. Л. 127—132), впервые была опубликована в «Историческом архиве» (1992. № 1. С. 14-29).]. Хотя формальной целью продолжения военных действий на территориях, где жили этнические поляки, декларировалась советизация Польши, Ленин обрисовал в свойственной ему разбросанной манере истинные, гораздо более далеко идущие планы: «Перед нами стоял вопрос: принять ли это предложение [Керзона], которое давало нам выгодные границы, и, таким образом, встать на позицию, вообще говоря, чисто оборонительную, или же использовать тот подъем в нашей армии и перевес, который был, чтобы помочь советизации Польши. Здесь стоял коренной вопрос об оборонительной и наступательной войне, и мы знали в ЦК, что это новый принципиальный вопрос, что мы стоим на переломном пункте всей политики советской власти.

До сих пор, ведя войну с Антантой, потому что мы великолепно знали, что за каждым частичным выступлением Колчака, Юденича стоит Антанта, мы сознавали, что ведем оборонительную войну и побеждаем Антанту, но что победить окончательно Антанту мы не можем, что она во много раз сильнее нас...

И вот... у нас созрело убеждение, что военное наступление Антанты против нас закончено, оборонительная война с империализмом кончилась, мы ее выиграли... оценка была такова: период оборонительной войны кончился. (Я прошу записывать меньше: это не должно попадать в печать.)

Перед нами встала новая задача... мы можем и должны использовать военное положение для начала войны наступательной... Мы формулировали это не в официальной резолюции, записанной в протоколе ЦК... Но между собой мы говорили, что мы должны штыками пощупать — не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше?..

[Нам стало известно], что где-то около Варшавы находится не центр польского буржуазного правительства и республики капитала, а где-то около Варшавы лежит центр всей теперешней системы международного империализма, и что мы стоим в условиях, когда мы начинаем колебать эту систему и делаем политику не в Польше, но в Германии и Англии. Таким образом, в Германии и Англии мы создали совершенно новую полосу пролетарской революции против всемирного империализма...»

Ленин далее заявил, что вторжение Красной Армии в Польшу привело к революционным выступлениям в Германии и Англии. При подходе советских войск немецкие социалисты объединились с коммунистами, а те создали добровольческие вооруженные отряды для помощи русским. Организация в Великобритании «Совета действия» также показалась Ленину началом социальной революции; он считал, что летом 1920 г. Англия оказалась в такой же ситуации, как Россия в 1917-м, и что правительство там утратило контроль над ситуацией в стране.

Но и это еще не все, продолжал Ленин. Южная красная армия вошла в Галицию и тем самым установила прямой контакт с Карпатской Русью, что создало возможность осуществить революцию в Венгрии и Чехословакии.

Завоевание Польши давало уникальный шанс одним махом ликвидировать все постановления Версальского договора. И в данном случае, и в остальных Ленин оправдывал необходимость вторжения в Польшу следующими словами: «Разрушая польскую армию, мы разрушаем тот Версальский мир, на котором держится вся система теперешних международных отношений. Если бы Польша стала советской, Версальский мир был бы разрушен и вся международная система, которая завоевана победами над Германией, рушилась бы». [Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 324—325. Черчилль тоже называл Польшу «опорой Версальского договора». (См.: Churchill W. The World Crisis: The Aftermath. London, 1929. P. 262)].

Короче говоря, Польша являлась тем порогом, переступив через который можно было вести общее наступление на Западную и Южную Европу, отобрать у союзников плоды их побед в Первую мировую войну. Подобную цель, конечно же, следовало держать в тайне: Ленин сам признавался, что его правительство делало вид, будто интересуется исключительно советизацией Польши. Историку остается только дивиться на полное отсутствие реализма во всех этих планах: как это часто происходит, фанатизм изыскивает для достижения утопических целей самые хитроумные способы.