Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Радека заслали в Германию для организации революции. Однако опыт спартаковских выступлений обескуражил его: ему пришлось нехотя признать, что эта страна не созрела для революции и представит большую пользу для Советской России в качестве экономического и военного партнера. Подпавший под влияние Радека Ратенау основал комиссию, приступившую к изучению перспектив торговли с Россией²⁰⁶. В октябре 1919 г. Германия ответила отказом на требование союзных держав присоединиться к блокаде России; это стало ее первым актом неповиновения со времени подписания Версальского договора²⁰⁷. Действие это получило полную поддержку правых националистов. В ноябре в Германии приветствовали Виктора Коппа, чиновника российского комиссариата иностранных дел. Официальным заданием Коппа было договориться об обмене гражданскими и военнопленными, однако к нему отнеслись как к фактическому советскому посланнику и разрешили пользоваться шифром при переписке с Москвой²⁰⁸. Он посылал Ленину подробные письма о внутренней ситуации в Германии и о российско-германских отношениях. В январе 1920 г. в Москву в качестве аналогичного представителя прибыл Густав Хильгер²⁰⁹.

Идея сотрудничества с Советской Россией находила поддержку во всех слоях немецкого общества, за исключением, пожалуй, социал-демократов, но самыми страстными ее ревнителями выступали военные, а среди последних никто не выступал за нее с таким энтузиазмом, как генерал Ханс фон Зект, активный политик, видевший в армии «чистейшее отражение государства»²¹⁰. Пункты Версальского договора, касающиеся демилитаризации Германии, были, с его точки зрения, равносильны подписанию смертного приговора всей нации. Фон Зект отказался в марте 1920 г. присоединиться к генералам, пытавшимся под началом Вольфганга Каппа захватить власть. В признание его заслуг он был назначен начальником Командования Армии (Chef der Heeresleitung), то есть на самый высокий военный пост в стране, и пробыл в этой должности до 1926 г.²¹¹. Новый командующий незамедлительно начал строить планы относительно создания армии в 21 современную дивизию: как только эти силы оформятся, полагал он, Германия сможет поставить союзные державы перед свершившимся фактом и отменить Версальский договор²¹². Такой цели, однако, можно было достичь только с помощью Москвы.

Зект обхаживал Радека и начал через него в 1919 г. секретные военные переговоры с Советской Россией, пытаясь выяснить перспективы относительно того, чтобы обойти пункты Версальского договора, запрещавшие армии Германии обзаводиться современными средствами ведения войны: авиацией, танками, тяжелой артиллерией, отравляющими газами, подводными лодками. Развивавшееся им сотрудничество с Советским государством продолжалось под покровом строжайшей тайны до 1933 г. и сослужило огромную службу и германской, и советской армиям в их подготовке ко Второй мировой войне. К несчастью, немцы систематически избавлялись от компрометирующей документации²¹³, а советские архивы еще не полностью раскрыты, поэтому многое из того, что связано с этим эпизодом истории, остается невыясненным²¹⁴.

По мнению Зекта, неизменной целью Германии должно было являться экономическое и политическое взаимопонимание с «Великой Россией». Оказывать помощь восстановлению этой страны было поэтому в интересах Германии: Россия нуждалась в Германии как в источнике знаний о производстве и управлении, Германии же требовалось русское сырье и продовольствие²¹⁵. В послевоенный период такое сотрудничество влекло за собой возвращение Российского государства, при сохранении власти большевиков, к границам 1914 года, что восстановило бы непосредственное соседство двух стран; поражение остатков белых армий; разрушение независимой Польши, этого бастиона французского влияния: «Только в прочном сотрудничестве с Зеликой Россией есть у Германии шанс вернуть свои позиции как мировой державы... Нравится, или не нравится нам новая Россия и ее внутреннее устройство, к делу не относится. Наша политика оставалась бы такой же, имей мы дело с царской Россией или с государством под управлением Колчака или Деникина. Теперь же нам приходится договариваться с Советской Россией — у нас нет альтернативы... Критически относясь к прошлому, когда бытовало неправильное представление, будто нашего восточного соседа можно обезвредить путем разрухи, подрывной работы, дробления, сегодня нужно ясно сознавать, что единственной целью создания Польши, Литвы, Латвии было возведение стены между Германией и Россией»²¹⁶.