Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

Властям удалось справиться со всеобщим народным возмущением тактикой сочетания репрессий, отличавшихся неумолимой жестокостью, и уступок в рамках новой экономической политики. И еще два объективных фактора сыграли им на руку. Одним из них была разобщенность недовольных: новая фаза гражданской войны представляла собой множество отдельных мятежей, не связанных между собой ни общим вождем, ни единой программой. Разгораясь стихийно то здесь, то там, они не могли соперничать с хорошо вооруженными частями Красной Армии под командованием профессиональных военачальников. Другим фактором явилась неспособность мятежников выдвинуть политическую альтернативу правящему режиму, ибо ни бастующие рабочие, ни мятежные крестьяне не мыслили в политических терминах. То же относится и к многочисленным движениям «зеленых»²⁵. Характерную особенность крестьянского сознания — представление о власти как о чем-то раз и навсегда данном и не подверженном изменениям — не сокрушили ни революция, ни все сопряженные с ней революционные преобразования²⁶. Рабочим и крестьянам действия советского правительства принесли одни несчастья, но увязать это с зловредной сущностью этого правительства они не могли, точно так же, как при царе они оставались глухи к радикальной и либеральной агитации. По этой причине сейчас, как и тогда, их можно было легко успокоить, удовлетворив сиюминутные запросы и не меняя ничего в целом. В этом была суть нэпа: обеспечение сохранности политических завоеваний ценой экономических подачек, которые легко могут быть взяты назад, едва лишь стихнет возмущение населения. Бухарин откровенно говорил об этом: «Мы идем на экономические уступки, чтобы избежать политических»²⁷. Эту практику большевики унаследовали от царского режима, защищавшего свои самодержавные прерогативы, откупаясь от главного потенциального соперника — дворянства — экономическими привилегиями²⁸.

* * *

Приход новой власти повлиял на жизнь села двояко²⁹. С одной стороны, распределение частных землевладений между общинами увеличило крестьянские наделы и сократило число бедных и богатых в пользу «середняков», что тешило мужицкую страсть к уравниловке. С другой стороны, большинство приобретенного крестьянин терял в результате растущей инфляции, обесценивавшей его накопления. К этому следует добавить тяжкую обязанность сдавать государству «излишки» и нести многочисленные трудовые повинности, из которых самой обременительной была заготовка дров. Во время гражданской войны большевики вели непрекращающуюся войну с деревней, пассивно и активно противящейся реквизициям продуктов.

В культурном отношении большевизм не имел влияния в деревне. Крестьяне, для которых суровость была верным признаком настоящей власти, уважали коммунистов и признавали: века рабства выработали у крестьян прочные навыки лукавого смирения. Анжелика Балабанова с удивлением отмечала: «Как быстро они усвоили большевистскую терминологию и новую фразеологию и как бойко толкуют различные статьи нового законодательства. Как будто они всю жизнь с ними прожили»³⁰. Они приспосабливались к новым господам, как могли бы приспособиться к чужеземным захватчикам, как сумели примириться их предки при татарах. Но смысл большевистской революции, ее лозунги оставались для них загадкой, не достойной понимания. Исследования советских ученых, проводившиеся в 20-х годах, показали, что послереволюционная деревня живет своей жизнью самодостаточно и замкнуто для посторонних, как и жила извечно, подчиняясь собственным неписаным законам. Коммунистическое присутствие было едва заметно: партийные ячейки, которые образовались в деревнях, состояли в основном из горожан. Антонов-Овсеенко, которого Москва в начале 1921 г. послала усмирять Тамбовскую губернию, в личном донесении Ленину писал, что крестьяне отождествляют новый режим с «наездными комиссарами или уполномоченными» и продотрядами: «Крестьянство привыкло смотреть на Советскую власть как на нечто внешнее по отношению к нему, нечто только повелевающее, распоряжающееся весьма ретиво, но совсем не хозяйственно»³¹.

Грамотные крестьяне не интересовались советскими газетами, предпочитая им душеспасительную литературу³². Лишь самое отдаленное эхо международных событий достигало деревни, и, как правило, в невероятном, искаженном до неузнаваемости виде. Мужиков не слишком беспокоило, кто правит Россией, хотя в 1919 г. можно было наблюдать ностальгию по старому режиму³³. Ничего удивительного поэтому, что крестьянские восстания против большевиков преследовали негативные цели: «[Восставшие] стремились не столько идти на Москву, сколько отрезать себя от ее влияния»*.

* Figes О. Peasant Russia, Civil War. Oxford, 1989. P. 322—323. Исключение составляло Тамбовское восстание под предводительством Антонова (см. ниже).