Русская революция. Россия под большевиками. 1918-1924

При новом укладе, внедрявшемся по всей стране в 1920 и 1921 годах, профсоюзы и фабзавкомы уже не участвовали в принятии решений, но лишь содействовали исполнению распоряжений, отданных вышестоящими руководителями. Ленин добился того, чтобы на IX съезде приняли резолюцию, запрещавшую профсоюзам вмешиваться в управление. Эта резолюция обосновывалась тем соображением, что при коммунизме, который устранил эксплуатирующие классы, профсоюзам нет необходимости защищать интересы рабочих, ибо за них это делает само государство. Их роль при новой государственной формации должна сводиться к повышению производительности и поддержанию трудовой дисциплины, как проводников политики правительства: «При диктатуре пролетариата профессиональные союзы превращаются из органов борьбы со стороны продавцов рабочей силы против господствующего класса капиталистов в аппараты правящего рабочего класса. Задачи профсоюзов лежат, главным образом, в области организационно-хозяйственной и воспитательной. Эти задачи профессиональные союзы должны выполнять не в качестве самодовлеющей, организационно-изолированной силы, а в качестве одного из основных аппаратов Советского государства, руководимого Коммунистической партией»⁶⁸.

Иными словами, советские профсоюзы отныне должны были представлять не рабочих, а правительство. Троцкий всецело поддерживал такой взгляд, утверждая, что в «рабочем государстве» профсоюзы должны избавиться от привычки считать работодателя врагом и превратиться в фактор производительности под руководством партии⁶⁹. Этот взгляд на роль профсоюзов на практике означал, что их лидеры будут не избираться членами своей организации, а назначаться партией. Как не раз случалось в истории России, институт, созданный какой-либо социальной группой для защиты своих интересов, прибрало к рукам государство в собственных целях.

Лидеры профсоюзов серьезно поверили утверждениям о построении государства с «диктатурой пролетариата»: плохо разбирающиеся в диалектических тонкостях, они не могли понять, на каком основании партийное руководство, представленное интеллигенцией, знает, что нужно рабочим, лучше самих рабочих. Они выступали против устранения рабочих представителей из органов управления и возвращения под видом «специалистов» прежних хозяев производства. Они жаловались на то, что эти люди обращаются с ними в точности как при старом режиме. Что же тогда изменилось? И в чем вообще смысл революции? Они выступали и против установления в Красной Армии командной иерархии и восстановления чинов. Они критиковали бюрократизацию партии и сосредоточение власти в руках ее Центрального Комитета. Они осуждали практику назначения местных партийных руководителей по указаниям из Центра. Чтобы приблизить партию к трудящимся массам, они предлагали проводить частую смену состава ее руководящих органов, открывая дорогу в них настоящим людям труда⁷⁰.

Оппозиция дала выход подспудно тлевшему еще с конца XIX века конфликту между меньшинством политически активных рабочих и интеллигенцией, которая берется выступать от их имени⁷¹. Радикально настроенные рабочие, тяготеющие более к синдикализму, чем к марксизму, кооперировались с интеллигенцией и позволяли руководить собой, потому что ощущали в себе недостаток политического опыта. Но они никогда не забывали о той пропасти, которая пролегает между ними и их партнерами, и, как только образовалось «государство рабочих», они уже не видели причины уступать власть «белоручкам»*.

* В 1925 году Крупская писала Кларе Цеткин, что «широкие слои крестьян и рабочих отождествляют интеллигентов с крупными помещиками и с буржуазией. Ненависть народа к интеллигентам сильна» (Известия ЦК КПСС. 1989 № 2/289. С. 204).

Проблемы, поднятые «Рабочей оппозицией», стояли в центре дискуссии X съезда партии, состоявшегося в марте 1921 года. Накануне его созыва Александра Коллонтай выпустила для внутреннего партийного пользования брошюру, в которой обрушивалась на бюрократизацию новой власти⁷². (Партийные правила запрещали вести такую дискуссию публично.) «Рабочая оппозиция», утверждала автор, состоящая исключительно из трудящихся мужчин и женщин, чувствует, что партийное руководство потеряло связь с ними: чем выше начальник, тем меньше сочувствие «Рабочей оппозиции». Это происходит потому, что советский аппарат захватили классовые враги, презирающие коммунизм: мелкая буржуазия заправляет чиновниками, а «крупная буржуазия» под видом «специалистов» заняла руководящие позиции в промышленности и армии.