Русская революция в Австралии и «сети шпионажа»

В письме главному редактору «Ивнинг ньюс» от 10 марта 1920 года Симонов указывал на «хорошую возможность установить прямые торговые отношения» между Австралией и Россией и призывал сделать это «скорее, пока не будет слишком поздно». Говорилось, что объем этой торговли может составить до 10 млн. фунтов ежегодно и «Советская Россия вполне готова к этому»[180].

Совместно с австралийскими бизнесменами Симонов разрабатывал конкретные проекты, например, экспорта российской древесины в Австралию с Дальнего Востока[181]. Пытался заинтересовать Москву в перспективности научно-технического взаимодействия с Австралией. Через Мартенса направил для передачи в центр «описание изобретения и экспериментов для интенсивного использования низших сортов угля». 22 апреля 1920 года из Нью-Йорка пришел ответ – Симонова благодарят, документация переслана в Москву[182].

Он обращался напрямую к Чичерину, старался заинтересовать наркома заманчивыми, с его точки зрения, перспективами торговли с Австралией. «Многие из коммерсантов желают восстановить торговые сношения с Россией. Здесь страшно нуждаются в нашем лесе. Можно продать миллиона на два фунтов. Две фирмы предлагали мне заказы по полмиллиона фунтов»[183].

Симонов подчеркивал, что он следовал советам Мартенса – это, как он надеялся, должно было сыграть в его пользу в глазах Чичерина. «Руководствуясь до некоторой степени активностью тов. Мартенса в Америке, я возобновил свою официальную активность с посылки федеральному премьеру меморандума, где я объяснял положение Советской России и указывал на обоюдную выгодность возобновления торговых сношений между Россией и Австралией»[184].

Симонов сообщал, что на протяжении всего 1920 года он стремился добиться отклика от австралийских коммерческих и промышленных кругов. Это было невероятно сложно, ведь в глазах предпринимателей советский представитель, большевик мог быть кем угодно, только не деловым партнером – «годился только, чтобы его пристрелить (“was good only to be shot”)»[185]. Но Симонову (он указывал на это без ложной скромности), все-таки удалось заставить австралийцев прислушаться к себе – это стоило немалых трудов, особенно с учетом отсутствия «контактов и инструкций из Советской России, а также соответствующего финансирования»[186]. Он упоминал крупного австралийского торгового брокера Ф. Ч. Мардела, готового способствовать взаимодействию с Советской Россией. Благодаря ему «даже в министерстве торговли, самом твердолобом из австралийских министерств стали благосклонно относиться к возможности торговых связей с Советской Россией».

Осторожно замечая, что торгово-экономическое сотрудничество Москвы с Австралией, конечно, не должно опережать подобное сотрудничество со странами Европы (Симонов давал понять, что не «тянет одеяло на себя» и свое место знает), он докладывал о своих достижениях. Речь шла о предварительной договоренности с крупной корпорацией “Pacifc Supply Company”, головной офис, которой находился в Дании. Оттуда до Москвы было добраться значительно легче, чем из Мельбурна или Сиднея. Симонов заверял, что эта корпорация могла взять на себя осуществление торговли между Советской Россией и Австралией, а также содействовать торговым контактам РСФСР на европейском направлении.

Он обещал, что советско-австралийская торговля за пару лет выйдет на уровень четырех млн. фунтов (два миллиона – на экспорт и два – на импорт), и это только начало. В перспективе стоимость товарооборота должна была возрасти до 10 млн. фунтов. По мнению Симонова, уже в марте 1921 года можно было бы заключить советско-австралийское соглашение с тем, чтобы через 6–7 месяцев «началась реальная торговля»[187].

Петр Фомич не скрывал своей личной заинтересованности в достижении поставленной цели, это позволило бы ему добиться от австралийского правительства признания в качестве, пусть, не дипломатического, а торгового представителя РСФСР. Согласия Лондона на это не требовалось. Одновременно выражалась надежда, что как только соглашение будет подписано ему пришлют в помощь «какого-нибудь абсолютно надежного человек или несколько человек из России»[188].

Наряду с зондажем деловых кругов и поиском торговых партнеров он выяснял возможность оказания австралийцами гуманитарной помощи России. Зимой 1920–1921 годов там начался страшный голод, охвативший около 30 губерний, республик и областей с населением более 40 млн. человек. Симонов сообщал в НКИД о частных компаниях, благотворительных организациях и отдельных людях, готовых предоставить донорскую поддержку[189].