Русская рулетка

Наступил июль. За это время мама все-таки сумела подать документы и теперь ожидала ответа. Видимо, отец поверил, что я жду ребенка, каждый раз я рассказывала ему, как я себя плохо чувствую, как меня тошнит и что я совершенно не могу пользоваться транспортом. Но, в свою очередь, он отвечал мне: "Ты не должна беспокоиться, тебе нужен покой, действительно лучше переждать и никуда не ехать. Иван тем более тебе будет помехой, с маминым приездом пока неясно".

"Нет! - готова была я кричать в телефон, - мой сын не может быть мне помехой, он необходим мне как воздух!"

* * *

Тяжело заболела мать Никиты, и врачи посоветовали поместить ее в геронтологическую клинику. Мы стали приходить к ней каждый день. Она с трудом ела больничную пищу, я варила дома протертые кисели, готовила паровые котлеты, салаты. Старинное, мрачное здание больницы с арками, переходами было окружено большим каштановым парком. В галереях здоровенные санитары перевозили на колясках больных, немощных и выживших из ума стариков. Почему именно в эту кошмарную обстановку поместил наш домашний врач Нину Алексеевну, до сих пор не понимаю. Ей было 87 лет, у нее возникли серьезные проблемы с сердцем, но она была в совершенно ясном уме, заканчивала писать мемуары, читала газеты, следила постоянно по телевидению за политическими новостями мира, шутила и разговаривала с медсестрами. Контраст ее с окружающими персонажами Босха был ужасен. К сожалению, Нине Алексеевне не становилось лучше, вскоре она оказалась дома на короткое время, чтобы затем попасть на операционный стол.

Никита уезжал работать в Женеву, а перед его отъездом Нине Алексеевне сделали операцию. Все прошло хорошо, и он ехал со спокойной душой, мы с Игорем Александровичем стали по очереди навещать ее в больнице.

Незадолго до этого мы с Никитой сняли квартиру в том же доме, где жили его родители. Оказавшись одна, я принялась за устройство нашего нового жилища. В квартире не было никакой мебели, но зато был холодильник, стол на кухне, два стула и кровать, и еще мы купили старый черно-белый телевизор. Я благодарна ему на всю жизнь - именно он во многом был моим окном в незнакомый мир событий и средством освоения языка. Занятия по оклейке и покраске отвлекали от мрачных мыслей и постоянного ожидания известий.

Телефонный звонок! И я слышу, как сквозь треск и шум пробивается голос мамы. Я села на пол в пустой комнате, телефон поставила рядом.

Мое сердце по привычке сжималось от страха и ожидания плохих новостей. Это состояние стало нормой, каждый разговор с Ленинградом был тяжелым испытанием. Мне приходилось говорить наигранно веселым и спокойным голосом, в основном для посторонних ушей, а потом заливаться слезами.

- Ксюша, дорогая! Ты только не волнуйся, тебе сейчас нельзя волноваться. Меня вызвали открыткой в ОВИР для получения паспорта!

Наконец-то, вот и свершилось, молнией пронеслось в моей голове.

- ...Ты знаешь, я даже деньги заплатила... А потом пришла, и мне отказали выдать паспорт. Не плачь, почему ты плачешь. Ванюша здоров, слышишь, моя дорогая девочка, все уладится.

Слезы лились молчаливым потоком, я старалась подавить рыдания, телефонистки не должны были всего этого слышать. Собрав силы, я как можно спокойнее сказала:

- Мамочка, я сейчас перезвоню Никите в Женеву и расскажу ему о твоем звонке. Я совершенно уверена, что произошло недоразумение, и, видимо, эта накладка исходит от рядового инспектора ОВИРа. Кто-то не разобрался в ситуации и не совсем понимает, к чему это может привести.

- Меня попросили написать объяснение. Почему я еду к тебе вместе с Иваном, что я намереваюсь делать потом? А еще я отдала им "заявление", которое тебе написал В., он ведь не возражает, чтобы Иван поехал. Дата на заявлении свежая... Я написала на имя начальника ОВИРа, что буду сопровождать внука и сразу вернусь назад, теперь надо ждать.

Вечером того же дня Никита из Женевы набрал номер нашей квартиры в Ленинграде.

Подошел к телефону отец. Никита подробно рассказал об операции Нины Алексеевны, о моем состоянии, и уже в конце разговора сказал:

- Мы рады, что наконец Ивану разрешили приехать навестить нас, вероятно, с паспортом - это недоразумение. Оно скоро разрешится. А если нет, то, может быть, мне стоит подключить своих друзей... У меня есть возможность проконсультироваться в самых высоких инстанциях, с юристами - специалистами по международному праву.

- Ну что вы, Никита! Я уверен, что это какое-то недоразумение, вскоре все выяснится. Не беспокойте напрасно своих друзей, не нужно поднимать шума.

Именно этот разговор стал поворотным. Мама позвонила через сутки, и я услышала ее радостный голос: "Ксюшенька, мне выдали сегодня паспорт. Мы скоро увидимся. Теперь я пойду выправлять визы и заказывать билеты. На все, наверное, нужно положить недели три".

Мама ликовала, но вдруг я услышала голос отца, сдержанный, сухой: "Ну как? Ты довольна?! Теперь можешь немного передохнуть от переживаний. Позванивай, от тебя это дешевле, а то у меня совсем плохо с деньгами, ты, небось, не бедствуешь..."

Мы с Никитой ликовали! Это была победа!

* * *