Русская рулетка

– Видите ли, подготовка такого рода акций сопряжена с большим риском. Возьмем случай с губернатором Кемеровской области Аманом Тулеевым. Если верить версии следствия, а у меня нет оснований не верить, то очень основательная была подготовка. Однако не получилось, стало достоянием гласности. А за мою безопасность отвечает Федеральная служба охраны, поэтому не так все просто, велик риск самим организаторам этой акции оказаться на скамье подсудимых. А может, решили другими методами со мной бороться. Точный ответ могут дать только потенциальные заказчики…

– Да. Многие знания – многие печали. Скажите, есть хоть кто-то наверху, кому верить-то можно?

– Я думаю, есть.

– А по вашему ведомству к кому из ныне действующих политиков меньше всего вопросов?

– Это Юрий Федорович Яковлев, председатель Высшего арбитражного суда. Другое дело, что система арбитражных судов у нас сильно коррумпирована, и Юрий Федорович не хочет этого видеть, он закрывает на это глаза и очень болезненно воспринимает такого рода критику. Но сам в личном плане, конечно, он не вызывает никаких вопросов. Есть и много других порядочных людей.

– Все-таки есть?

– Есть.

– Юрий Ильич, позвольте такой сложный вопрос. Представим такой треугольник. Убийство Листьева – история с коробкой из-под ксерокса, набитой долларами, которую выносили из Белого дома после победы Ельцина на выборах 1996 года, – дело «Аэрофлота»… Потенциальный заказчик вашей дискредитации к какому из углов этого треугольника тяготеет?

– Можно я промолчу…

– Но круг подозреваемых я определил правильно?

– Во всяком случае, эти фигуранты по делу серьезно разрабатываются.

– Когда-нибудь накажут за коробку из-под ксерокса?

– Я думаю, что нет. Это частный случай грубейшего нарушения законодательства о выборах. Избирательная кампания 1996 года незаконно финансировалась, и это лишь один из эпизодов, который всплыл наружу. Другое дело, что существовала негласная договоренность между двумя основными лидерами по вопросам финансирования, и каждая из сторон закрыла глаза на то, что были допущены нарушения.

– Что для вас самое дорогое в книге "Вариант дракона"?

– То, что я сумел сказать людям правду. Пройдет пятнадцать-двадцать лет, и об истории будут судить не только по заказным статьям, которые обрушила на меня пресса, а и по книге, книга останется.

– Спасибо, Юрий Ильич. Пятнадцать лет небольшой срок.

– Да.

– Поживем – увидим.

– Все правильно. Увидим.

Юрий БАТУРИН: "Работа во власти опасна…"

‹7 ноября 2000 г.›

– Я не знаю, как правильно представить Юрия Михайловича Батурина. Можно сказать, что летчик-космонавт, можно сказать, что известный политический деятель, можно сказать, что преподаватель наиболее престижных российских учебных заведений, потому что с одной стороны – это МГУ, с другой – Физтех.

– Юрий Михайлович, у меня возникает ощущение, что вы глубоко несчастный человек, потому что у вас была мечта всей жизни – и она осуществилась. С одной стороны – счастье, а с другой стороны – вроде и мечтать теперь не о чем…

– Это мечта, которую можно осуществлять несколько раз.

– Вы будете готовиться к следующему полету?

– Я и сейчас готовлюсь, в экипаже.

– А вам звание Героя не присвоили?

– Нет.

– Почему?

– Если бы моя фамилия была неизвестна в Кремле, то вопросов бы не возникло. А так это простой психологический этюд для студентов политических факультетов.

– Но ведь особенность российской политики в том, что простота психологических этюдов не работает, и Кремль – место, куда приходят по-разному, из разных областей знания, но все возвращаются обожженными. Кремль и победителей, и побежденных все равно очень жестко обжигает.

– Такая работа.

– А в чем работа?

– Работа во власти опасна тем, что действительно можешь уйти обожженным.

– Чем для вас была власть? Вы же всегда были в стороне от нее. И вдруг неожиданно вы оказались на передовой линии телефонных звонков, потому что как назначение, так и отстранение от должности советника президента по национальной безопасности до вас было доведено в легкой телефонной манере.

– Нет, назначение все же было в другой манере проведено. Меня Борис Николаевич пригласил в Кремль, в кабинет свой, беседовал, предлагал. Я думал, кстати, два месяца, попросил второй встречи, которая состоялась, хотя мне говорили, что вряд ли это будет. А вот увольнение, да, увольнение, вы правы, по телефону.

– Обидно было?

– Ну конечно. Обидно не в том даже, что по телефону. Много-то ведь не надо, когда уходишь, нужно просто, чтобы сказали спасибо. А власть не склонна говорить спасибо. Ну, я это знал, поэтому иллюзий не питал.

– А зачем вы пошли во власть? Может ли в принципе интеллигент идти во власть?

– Да, споры идут давно. Может, не может или даже не должен ходить. Я считаю, что человек теряет право на критику, если он хотя бы однажды не попытался что-то сделать сам.