Русская рулетка

Он начинал заражать меня своей уверенностью. Бастион моих сомнений стал давать трещины. В конце концов, почему бы и нет? Что я теряю? Скорее всего – голову. А если её потеряю, кому нужна моя собачья верность привидениям предков? Наследников у меня нет, жены тоже… С другой стороны, есть возможность хорошо заработать. Это же не шальной грабёж, я рискую головой, а значит, занимаюсь своим непосредственным делом, своим бизнесом, на который имею лицензию. Так что заработок для меня вполне легальный, даже честный. Правда, он несколько непривычен по форме. Но по сути, мне не в чем упрекнуть себя, он будет заслуженным. Деньги же никогда не бывают лишними. Они создают проблемы, придётся придумывать, на что их тратить, куда пристраивать. Однако их отсутствие тоже не украшает жизнь, не делает её безоблачной. Иван мне поможет пустить их в оборот, чтобы они крутились и приносили новые деньги, а те в свою очередь ещё и ещё…

– Ладно, – согласился я, – уговорил.

Мой ответ определённо пришёлся ему по вкусу.

– Старик! – Он обхватил мои плечи. – Мы ещё поплывём с тобой на белой яхте куда-нибудь подальше от этих прохвостов. Вырвем у них кусок пирога, который они решили проглотить сами, и поплывём.

Сославшись на необходимость искать большую для меня сумму, я отказался войти во двор монастыря, и мы расстались.

10

Воскресный вечер не лучшее время для поиска заёмных денег. Это подтвердит каждый, кто развлекался в выходные подобным занятием. Единственное слабое, – слабое, как лекарство, утешение, что в субботу было бы ещё хуже. Способ мудрецов утешать себя сравнением плохого с возможным худшим, надо признать, всё же помогал. Я не паниковал, не отчаивался, а бодро обзванивал знакомых предпринимателей. На кого-то доводилось работать. Были и приятели, и те, с кем просто встречался при разных обстоятельствах и чьи телефоны на всякий случай заносил в записную книжку. Почти каждый, кого удавалось застать, жаловался на тяжёлую жизнь: бестолковое-де правительство, ничем не помогая, душит разорительными налогами, а тут ещё транспортные расходы, всякое мздоимство, жульё и рэкет, и вообще, в денежных вопросах мало кому можно верить на слово. Мне некогда было им сочувствовать. Лишнее я невозмутимо пропускал мимо ушей и упорно гнул своё, – мол, надо, верну, помнят ли, что обманул и т.д. и т.п. В итоге мне не отказывали в небольших ссудах под символические проценты. Некоторых я уговаривал дать мне сразу, сегодня же, с другими договаривался заскочить к ним на следующее утро. По скромным оценкам набиралось около сорока тысяч.

Последний звонок некоему банкиру я сделал уже из своей квартиры. Банкира этого я не знал, но к нему посоветовал обратиться знакомый предприниматель, который обещал выступить моим гарантом. Я оставил банкира на десерт. Но оказалось, тот час назад улетел в Прибалтику. Это был один из серьёзных проколов. К полуночи с сознанием выполняемого долга я поправил на диване подушку и откинулся на неё, снова перелистал все страницы записной книжки. Перечитывая фамилии, убедился, ни один из нужных людей не избежал моего снимания. Надо было поставить чайник. Я опустил ноги с журнального столика, но увидел на столике визитку и под влиянием необъяснимого побуждения вернул их на прежнее место, набрал номер с визитки. Щелчок на том конце провода оборвал гудки дозвона, и бесстрастный голос с металлическими нотками предложил сказать, что я хочу передать. Я дождался начала записи сообщения и назвал себя, только и всего. Трубку не положил и был вознаграждён. Послышался негромкий женский голос:

– Алло!

– Почему-то решил, вы слушаете громкую связь, мягко сказал я.

– Я это делаю… иногда.

– И иногда отвечаете.

– Хотите, чтоб я раскаялась?

– О нет, только не это.

– Так что же?

Теперь молчал я, гораздо дольше, чем она могла выдержать.

– Я вас слушаю.

Я не отвечал.

– Что случилось? Я вас не слышу! – В её голосе что-то изменилось, как будто на исходе зимы дохнуло тёплым ветерком южных широт.

Впрочем, это могло мне показаться. Я вздохнул в микрофон.

– Вика, это вы?

Она с облегчением рассмеялась.

– Вы смешной, хотя и зануда. Кто же ещё? Ольга пока не вернулась от подруги.

Мой рот сам собой растянулся до ушей в глупейшей улыбке.

– Вы такая разная, – смиренно пожаловался я. – Днём была строгая и… холодная, как Снежная Королева.

– А вам не нравится Снежная Королева?

– Не знаю… Никогда не влюблялся в женщину с именем Виктория. Победительница. Как Афина Паллада, с копьём и шлемом. Или вы победительница мужских сердец?

– А сами что думаете?

– У вас должен быть чердак, где у форточки на бечёвке висят несчастные сердца. Они вялятся, как пойманная рыба.

– Фи, какое испорченное воображение, – произнесла она насмешливо. – Нет у меня ни чердака, ни бечёвки с сердцами.

– Так мог ответить и Синяя Борода, если бы у него спросили про тайные подвалы.

На этот раз она рассмеялась совсем хорошо.

– А вы несносны.

– Вовсе нет. Просто не могу забыть о двух мужьях, которых поменяли вроде перчаток.

– А-а, вы об этом. – Она стала отчуждённо серьёзной. – Вам-то какое дело до них?