Русская рулетка

– Сюда, – распорядился Иван и шагнул вперёд. Он быстро распахнул дубовую дверь, пропустил меня, переступил через порог следом и закрыл, бесшумно запер её на замок. Первым делом я огляделся. Мы оказались в небольшой каюте. Метрах в двух от меня выделялся круг иллюминатора, а по обе стороны от иллюминатора, к боковым стенам крепились две кровати, накрытые, заправленные серыми шерстяными одеялами. Иван протянул к моему животу левую ладонь.

– Пачку!

Я не торопился выполнить требование, сказанное таким резким голосом.

– Ты уверен, я успел получить её? – холодно спросил я, не сводя с него глаз.

– Я это видел, старик, – заверил он. – Давай же!

– Прежде объясни мне, как ты здесь очутился и что означает эта каюта?

– Каюта? А-а. Оказалась не запертой... Я наблюдал за тобой с верхней палубы, – он указал большим пальцем наверх. – Потом ничего интересного. Спустился, пока ты дрался, приоткрыл дверь в пустое помещение. Надеялся, ты в него заскочишь, если справишься с ними и придётся убегать. Что и случилось. Я ждал у кают, когда ты появишься. Фонарик помог убедиться, это ты. Вот и всё. А теперь – пачку!

Я вынул из кармана то, что ему было так нужно. Он выхватил пачку из моей руки, как стервятник чужую добычу, и ослабил бдительность, осветил её. Иван был силён, тяжелее меня, и если бы не неожиданный приём, который я применил, с ним не так-то легко было б справиться. Я повалил его на кровать, вывернул за спину держащую пачку руку и дёрнул так, что он замычал.

– Пусти, – выдавил он из себя.

– Что всё это значит? – прорычал я над его затылком. – Ты подставил меня, даже не предупредил. Мы ж были, пусть не друзьями, но неплохими товарищами, чёрт возьми!

Дверь каюты толкнули, затем вежливо постучали, словно выясняя, есть ли в ней кто-нибудь.

– Я не мог с ним встретиться сам, – быстро проговорил Иван. – Они следили, заподозрили бы.

Дверь толкнули сильнее.

– Но меня-то ты должен был предупредить!

– А если б ты отказался? Я не мог рисковать. Это место единственное, где он согласился передать…

Дверь сотряс резкий пинок, но она выдержала.

– Значит, ты решил рискнуть мной, – невольно понижая голос, сказал я ему на ухо.

– Я не знал, что так получится, – перешёл на шёпот, оправдывался Иван.

Он не пытался вырваться, и я ослабил хватку, позволил его вывернутой руке опуститься до пояса.

– А теперь объяснишь, во что меня втравил.

– Потом. Некогда…

– Сейчас, – холодно прервал я. – Судя по всему, предстоит здорово выкручиваться. И я хочу знать, из чего и почему.

Едва я закончил, в дубовую дверь вблизи замка впилось лезвие топора. Затем раздался ещё удар, и ещё. Кто-то методично и упорно прорубал дыру.

– Слышь? Тикает. – Иван повернул голову, приник ухом к одеялу. Точно опасаясь, я ему не поверю, прошептал. – Да послушай ты!

Я пригнулся к постели и, действительно, услышал очень слабое тиканье. Отпустив руку Ивана, я сдёрнул одеяло. Простыни на кровати не было, только мягкое ложе, обтянутое заменителем кожи. Я присел на корточки, Иван опустил голову. В направленном под кровать свете фонарика, мы увидели чемодан из серого пластика, плотно обжатый несколькими канистрами. Тиканье доносилось из чемодана. Такой набор подарков для участников презентации, казалось, не очень удивил Ивана.

– Надо смываться, – спокойно вымолвил он, не обращая внимания на треск дверных досок, и указал на иллюминатор. – Единственный выход.

С ним нельзя было не согласиться. Я шагнул к иллюминатору, открыл стеклянный круг. Лицо обдала речная сырость. Я в миг оценил: проём вполне достаточный, чтобы выбраться наружу. Внезапный запах бензина заставил меня живо обернуться. Увиденное никак нельзя было назвать забавным, хотя со стороны могло выглядеть пьяной шалостью взрослого ребёнка. Вынув из-под кровати пластиковую канистру, Иван щедро обливал из открытого носика скомканное на полу одеяло, давая ему возможность вдоволь упиться вонючим бензином. Вокруг одеяла уже расползалась лужа. Иван отставил полупустую канистру к двери, которая упорно сопротивлялась рубящим ударам извне, снял с себя бархатный пиджак, дорогие туфли с ног, достал из кармана золотистую зажигалку. Мгновением позже из неё вырвался голубой язычок пламени, как джин, готовый поджечь всё, что пожелает хозяин. Но хозяин только проверил его и загасил.

– Лезь первым, – распорядился Иван.

Я быстро избавился от лишней одежды. А он свободной рукой расстегнул кармашек рубашки, вынул прозрачный пакет и впихнул в него заклеенную скотчем пачку. Быстро слепив края пакета, он вернул его в кармашек, который застегнул на пуговицу. Я высунул голову наружу. В полуметре подо мной волновалась и шелестела грязная река. Извиваясь червем, я вылез из иллюминатора по пояс, дотянулся пальцами до края палубы, и уже с помощью рук подтянулся, вытянул зад и ноги из круглого проёма. Завис над водой, убедился, что на палубе ни души, и передвинулся на руках, дал тем же путём выбраться Ивану. Едва тот повис рядом, в каюте затрещала, громко распахнулась сломанная дверь. Иван щёлкнул зажигалкой.