Русская сатира екатерининского времени

Коротко сказать, сия мудрая и сильная государыня ежели в суждении строгого потомства не удержит по вечность имя великой, то потому только, что не всегда держалась священной справедливости, но угождала своим окружающим, а паче своим любимцам, как бы боясь раздражить их; и потому добродетель не могла, так сказать, сквозь сей закоулок пробиться и вознестись до надлежащего величия; но если рассуждать, что она была человеком, что первый шаг ее восшествия на престол был не непорочен, то и должно было окружить себя людьми несправедливыми и угодниками ее страстей, против которых явно восставать, может быть, и опасалась; ибо они ее поддерживали. Когда же привыкла к изгибам по своим прихотям с любимцами, а особливо в последние года, с князем Потемкиным, упоена была славою своих побед, то уже ни о чем другом и не думала, как только о покорении скиптру своему новых царств («Русская беседа», 1859, кн. IV, стр. 387).

Совершенно согласно с Державиным, по гораздо обстоятельнее и солиднее, отзывается об истощении России к концу царствования Екатерины граф А. Р. Воронцов, бывший при императоре Александре государственным канцлером. Недавно, в первой книжке «Чтений Московского общества истории и древностей», напечатаны чрезвычайно любопытные его «Примечания на некоторые статьи, касающиеся до России». Примечания эти написаны были в 1801 году и представлены императору Александру. Начинаются они, разумеется, с того, что «благополучное состояние, которым все россияне ныне пользуются, не оставляет ничего более желать, как только непоколебимости оного» («Чтения Московского общества истории», 1859, кн. I, см. стр. 91). Но затем он приводит свои мысли о внутреннем состоянии России и, между прочим, замечает: «Можно сказать, к сожалению, что Россия никогда прямо устроена не была, хотя еще с царствования Петра Великого о сем весьма помышляемо было». Очертивши вкратце действия преемников Петра и дойдя до времени Екатерины, Воронцов говорит:

О революции, коею возведена была императрица Екатерина Вторая на престол российский, нет нужды распространяться, понеже все сии обстоятельства еще в свежей памяти; но того умолчать нельзя, что самый сей образ вступления на престол заключал в себе многие неудобности, кои имели влияние и на все ее царствование. Оно было, конечно, с большим блеском, особливо по внешним делам; большие приобретения сделаны, служащие и к безопасности России и к лучшему составлению всей массы. Но нельзя не признать, чтоб сердце России почти ежегодными рекрутскими наборами не было истощено; к тому прибавились налоги, прежде еще зрелости своей, чтоб Россия могла оные без изнурения выносить… («Чтения Московского общества истории», 1859, кн. I, см. стр. 95).